(37) Sainte-Croix, I, р. 85; II, р. 190.
(38) “Etenim peracto stupro, subinde contumeliosis coelum vocibus appetentes utrique mans profluvium cavis manibus praeferentes, consistunt ac preces concipiunt, atque ita cum eo vascuntur, et impurissimas suas sor-des degustant, itaque dicunt: Hoc est corpus Christi, Hoc est Pascha”. S. Epiphanii, Haer., L. I, p. 95.
(39) “Addunt et hujus mundi praesidem draconis effigiem habere, ab eoque animas absorberi cognitione ilia destitutas, rursumque per eumdem in hunc mundum refundi”. S. Epiph., Haer. XXVI, 10. Я уже отмечал в Mysterium Baphometis revelatum, что нужно остерегаться смешивать дракона со змеей; он является изображением Иалдабаофа (создатель мира у гностиков, божество иудеев и христиан); змея же — символ Нуса, восставшего против своего отца Иалдабаофа, и в отмщение ему обучившего Гнозису людей. Дракон для офитов — враг, тогда как змея их добрый гений.
(40) Судьи и представители административных органов Оттоманской империи и поныне носят топоры как символ своей власти.
(41) “Conculcabis leonem et draconem”. Первый из семи архонтов (Йалдабаоф) имел форму льва (Origenes in Cels., 1. VI, 30).
(42) “Baptisma duplex, alterum quidem sensibile, quod per aquam fit, quod ignem sensibileme extinguendi vim habet; alterum vero intelligibile per spiritum (Meten), qui ignis intelligibilis est, remedium eumdemque depellendi vim habet”. Theodot. Excerpta, L. XXXI.
(43) “Postremo hanc velut arcem probationis suis ас fastigium proferunt quod idem Dominos dixit: Confiteor tibi Pater, Domine coeli ac terrae, quia abecendisti a sapientibus et prudentibus et revelasti ea parvulis”. Epiph., Haer. XXXIV.
(44) Именно в мистериях Митры необходимо искать происхождение культа, воздаваемого друзами тельцу; и хотя господин де Саси доказал в своих Воспоминаниях о начале культа почитания друзами изображения тельца, что некоторые друзские ученые, с целью смыть с их секты упреки в идолопоклонстве, описывали тельца как символ вражеских религий по отношению к единобожию; но этот культ, согласно де Саси, не может существовать сам по себе, и телец или буйвол, помещенный на алтарь (иллюстрация I) и почитаемый посвященными представляется слишком далеким от эмблемы вражеской доктрины, являясь объектом поклонения.
(45) Это произведение есть в Париже, Оксфорде и Болонье; бегло его просмотрев в Библиотеке Болонского института, я пытался отыскать его в Константинополе и успешно, наконец, нашел, но не оригинал, а турецкий перевод Нух-Эфенди, отца великого визиря Хоссейна-Заде-Али-Паши. В соответствии с этой рукописью и даются все выдержки.