– Ты всех их отвергла, опозорив мои седины, обидев и смертельно оскорбив лучших наггов империи! И поэтому я сам выбрал тебе жениха!
Мой отец, по-видимому долго готовился к этому представлению. Султан олицетворял собой образец родительского гнева и величия, при виде которого я должна была в страхе пасть ниц и уткнувшись лицом в ковёр, смиренно просить прощения. А после, вскочив, стремглав бежать под венец, роняя тапки, спотыкаясь и падая.
Не на ту напал. А собственно, что он мне может сделать? Избить до полусмерти? Кому я тогда буду нужна с синяками? Запереть в оазисе? Испугал страуса песком. Я в застенке академии невест с семи лет томлюсь. Пора на волю.
Но сейчас открытый бунт не входил в мои планы. Я вспомнила главные заповеди примерной дочери.
«Воле отца не перечат, его приказы не ставят под сомнения». Опустив глаза к полу, я приняла покорный вид и смиренно произнесла:
– Да, батюшка, слушаюсь и повинуюсь!
– Погоди, – махнул рукой султан, он по-видимому ещё не закончил тщательно отрепетированную речь. – Так как я не бездушный родитель я даю тебе последний шанс найти себе мужа по вкусу, чтобы потом ты не могла упрекнуть меня в плохом выборе. В столице будет проходить отбор невест. Халиф изволит отбирать спутниц для своих семи сыновей. Ты отправляешься туда, помимо лучших цветков пустыни там будут и выдающиеся нагги империи, самые благородные и самые родовитые.
Султан ещё не произнёс свою речь до конца, а в голове у меня уже крутился хитроумный план. Наследник! Будущий халиф! Заполучишь хозяина земель – власть будет твоя, а уж заставить изменить законы страны… Жена, которая точно знает, чего хочет – легко добьётся от мужа желаемого. Наггини станут свободными, будут иметь право голоса, они смогут владеть собственностью и самостоятельно выбирать себе вторую половину!
– … Должен же тебе в конце концов хоть кто-то приглянутся…
– Да согласна я, согласна… – перебила я родителя, рассматривая пёстрый узор на ковре и думая о своём.
– Что? – не поверил своим ушам убелённый сединами султан. А где же глиняные вазы и подушки, летящие в него? Где женские вопли: «Не хочу женится!». Где слезы градом и обещание уйти в монастырь. Мужской. Или в пустыню к отшельникам извращенцам?
– Согласна?
– На все и сразу, и на жениха, и на отбор, – закончила я. – Могу я уже идти собирать вещи? – Спросила у ошеломлённого лёгкой победой султана Аш Ша`харна.
Я тут внезапно вспомнила про бурдюк с водой и лепёшки в дорогу. Кой-какую одежду я собрала и спрятала в саду, наручи для джинна у меня при себе, оружием я увешана как пальма финиками, а вот про еду я как-то забыла.