– Хам!
– Дура! – ласково ответил я.
Девушка фыркнула как рассерженная кошка, гордо задрала нос и молнией метнулась прочь. Я проводил взглядом, отвесил вдогонку учтивый поклон. Но едва Соня скрылась за углом, выругался и ударил кулаком по бревну.
Мир покачнулся перед глазами. Я зажмурился, несколько минут старательно уговаривал себя. Постепенно сердце перестало колотиться как отбойный молоток. Пламя в груди опало, боль отпустила. Я глубоко вздохнул, направился в лес. Нырнул в кусты, на ощупь пробрался сквозь колючие заросли. Темно, хоть глаз выколи. Но дорогу я помнил, осторожно огибал деревья, отодвигал ветки. В пятидесяти шагах от избы небольшая полянка. Там немного посижу в одиночестве, успокоюсь. В последнее время мое жилье стало уж слишком людным местом. А я отвык от присутствия посторонних.
Примерно на полдороги я услышал неестественный шорох. Сухо хрустнул сучок, хлюпнул напитанный влагой мох. Я замер, вжался в ближайший ствол и всмотрелся в темноту. Долго ждать не пришлось. Раздался скрип, звон металла. Прямо в воздухе вспыхнули яркие синеватые разряды. Появилось пятно мрака более густого, чем окружающий.
– Пойдем. Командир зовет.
– А позже никак? – проворчал я.
По многозначительному молчанию догадался, что да, никак. Но упорствовать не стал. Подчинился, пошел обратно. Выбрался из кустов и нос к носу столкнулся с Даниловым. Лицо майора скрывал мрак. Но по голосу стало ясно, что настроение у Алексея Григорьевича препаршивое.
– Где тебя носит? – рыкнул командир «храмовцев».
– Я что, опять пленник? – отпарировал я.
Краем глаза заметил тусклый огонек в окне избушки, искры над печной трубой. Вкусно пахло наваристым мясным супом. Похоже, Елистрат от печи не отходил вообще.
– Надо бы, – с недовольством проворчал Данилов. – В цепях тебе больше идет. Но я звал не для того.
Один из спецназовцев догадался включить фонарь. Я моргнул, привыкая к яркому свету. Всмотрелся в лицо майора. Как и думал – недовольный и злой как вепрь. В глазах волнение и тревога.
– Куда-то спешим? – спросил я.
– Спешим, Саша, – раздался голос Велимира.
Волхв белой тенью выскользнул из-за широкой спины командира «храмовцев». Свет фонаря заискрился в седых волосах, выхватил доброе морщинистое лицо. На губах Велимира играла спокойная улыбка, в глубине зрачков сияли яркие звезды.
Послышался скрип и тяжелые шаги, хлопнула дверь. Рядом с дедом возник Вадим. Лицо серьезное, в глазах нескрываемая тревога. В руках друг держал мою котомку.
Я с изумлением посмотрел на обступивших людей. Хотел задать вопрос, но тут внимание привлек очередной визг рассохшихся петель. Спустя минуту из темноты вышла Соня. Остановилась и скрестила руки на груди. В глазах сверкал колючий лед, лицо – бесстрастная маска. Но удивило другое. Молодая ведьма успела переодеться. Вместо легкого сарафана – облегающие джинсы, блузка. На ногах тяжелые ботинки армейского образца. Талию обтягивал изящный ремень, сбоку ножны с недлинным кинжалом.