— Те же, кто предаст духов наших предков, будут вечно скитаться во тьме, не в силах попасть на солнечную землю. И только чёрный туман будет царить вокруг, не давая увидеть ни солнца, ни добрых духов. Это вечное скитание по ночной стороне Африки будет мучить их. Верьте мне, Мамбе, Великому Унгану народа банда.
— Я, Иоанн Тёмный, Великий унган Мамба, заклинаю вас всеми богами на эту битву, и наполняю ваши тела бесстрашием и ВЕРОЙ! Аминь!
Воины ещё долго пребывали в экстазе, оглашая воздух дикими воплями, которые были слышны даже в лагере англичан, казалось, испуганно притихших. Что вскоре было развеяно с их стороны выстрелом лёгкой пушки. Их снаряд, ввинтившись в разогретый жарким африканским солнцем воздух, разорвался высоко над нами, осыпав шрапнелью, потерявшей, впрочем, уже свой убийственный эффект.
Воины начали расходиться в разные стороны, занимая исходные позиции. Высокая жёсткая слоновья трава, иногда, полностью скрывала их тела. Там, где её не было, росла более низкорослая, но всё равно, очень высокая трава, которая также могла скрыть воинов, особенно, если они передвигались в ней согнувшись пополам.
Мои африканцы хорошо знали саванну, и умели перемещаться в этой траве, и намного быстрее, чем англичане, у которых вообще не было никакого преимущества, кроме владения огнестрельным оружием, а также высокой организации и дисциплины. Но посмотрим, что будет дальше.
Пока мы готовились к бою, в лагерь пришли первые разведчики сотни Жало и доложили о мелькавших невдалеке от холмов небольших группах неизвестных воинов. Более точные сведения об этом противнике должны были принести две пятёрки воинов, подстраховывавших друг друга и ушедших к самому подножию этих холмов.
Англичане, оборудовав свой лагерь, затихли, ожидая от меня первых действий. Генерал Чарльз Бернст разглядывал в мощную подзорную трубу лагерь чернокожих. От его взгляда не укрылось ни то, что аборигены проснулись, ни то, как они создали что-то подобия строя, перед которым появилась большая гротескная фигура, бывшая, по всей видимости, ни кем иным, как Мамбой, присвоившим себе греческое имя Иоанн, и в насмешку названным Тёмным.
Сжимая копьё в одной руке, другой рукой вождь отчаянно жестикулировал, сотрясая воздух своим рёвом, слабое эхо которого долетало до ушей англичан, приносимое лёгким тёплым ветерком.
О чём он говорил, было не разобрать, да и никому из англичан это было не интересно, как не интересно это было и самому Чарльзу Бернсту. Его задача была разгромить негров в пух и прах, а их тела предать земле, кроме тела самого вождя, дерзнувшего оттяпать у Англии территории, которые она считала уже своими.