— А чего там излагать? Ты же вел дело по нападению на семью на трассе, вел — не довел, правильно?
— Ну, допустим.
— А человечек, который у меня имеется, говорит, что знает другого человечка, который вроде как в этом самом нападении принимал участие. Точнее, не совсем знает, — поправился Зубарев, — знал, так будет сказать правильнее.
— Это как это? — Лунин сильнее прижал трубку к уху.
— Так бывает, — невозмутимо объяснил Зубарев, — знаешь ты человека, общаешься с ним, одну и ту же гадость с ним по вене пускаешь, верно? — Судя по всему, вопрос был адресован не Лунину, а кому-то другому, находящемуся сейчас в непосредственной близости от Зубарева. — А потом раз, и этот человек помирает. И все, ты уже вроде как его и не знаешь. Но кое-что помнишь.
— Ты сейчас у себя будешь? — перебил Лунин разглагольствования капитана. — Я подъеду.
— Конечно, дорогой, я ведь сегодня на сутках.
Теперь Илья понял, почему Зубарев позвонил так поздно. Наверняка информацию опер получил раньше, еще днем, но специально приберег на вечер, чтобы было не так одиноко во время ночного дежурства, которое в областном управлении, в отличие от городского, а в еще большей степени районных, ночью, после отъезда руководства, проходило достаточно спокойно.
Час спустя Лунин пил несладкий чай в одном из кабинетов на втором этаже Управления внутренних дел по Среднегорской области и разглядывал сидящего перед ним человека. Сам человек ничего примечательного собой не представлял. Невысокий, худой, одетый в мятую заношенную одежду. Прежде чем заговорить, человек взглянул в сторону сидевшего за соседним столом Зубарева, оперативник снисходительно кивнул.
— Не мнись, Кирюша. Видишь, перед тобой кто? Целый следователь по особо важным делам. Ты так постепенно связями обрастешь, глядишь, до самого генпрокурора доберешься.
Кирюша, которому, на взгляд Лунина, уже перевалило за пятьдесят, безрадостно усмехнулся.
— А что мне с этих знакомств, Вадим Юрьевич? Ведь никакого профита. Ты ведь даже так и не сказал, будет мне какая поблажка или на этот раз все же закроете?
— Поблажку ему, — фыркнул Зубарев и повернулся к Илье: — Ты не представляешь, чего было, когда к ним на квартиру по вызову патруль прикатил. Мебели в квартире, считай, никакой не было, в комнате диван один стоял и телевизор. И вот, значит, на диване лежат в обнимку два этих кента, оба никакие.
— Врут они, — убежденно произнес Кирюша, — врут стопудово. Не могло быть такого, чтобы я с мужиком в обнимку лежал.
— Рот прикрой пока, — рявкнул Зубарев, — сокамерникам потом объяснять будешь, с кем тебе нравится обниматься, а с кем нет.