Абсолон спокойно уничтожал их одно за другим. А второй…
Я пробежалась глазами по помещению, тут же замечая второго. Он был похож на нашего демона и не похож в то же время. Как и Абсолон, тот с легкостью перемещался и уничтожал зубастых демонов.
— Гера, только не дергайтесь. Я наложу щит на нас, — прошептал Бернард, отчего я испуганно вздрогнула. Я за всем этим и забыла, что рядом со мной охранник. Почти сразу после этого и меня, и его словно было окружил прозрачный барьер, испещренный черными прожилками.
Практически сразу в барьер влетел один из зубастиков. Я сильнее вжалась в Бернарда, во все глаза смотря, как зубастая пасть с остервенением вгрызается в пузырь.
Повредить его он не смог, так как его почти сразу отшвырнуло от нас.
Я смотрела в горящие алым глаза, и внутри меня росло узнавание. А когда черная, словно непроницаемая тьма рука, коснулась защитного барьера, я увидела. Эта рука… она вся была украшена до боли знакомым рисунком. Он сейчас светился, словно его что-то подсвечивало изнутри. И этот контраст выглядел просто потрясающе.
— Алан, — хрипло прошептала, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Прикрыв рот рукой, я всхлипнула, чувствуя, как кружится голова. Почти не думая, я протянула свою руку.
— Не трогайте, — шепнул Бернард. — Если прикоснуться изнутри, то защита спадет.
Я не прикоснулась, просто обозначила прикосновение, мельком глядя на свою руку. Рисунок на ней пульсировал, разгораясь ярче, пока не стал светить так же ярко, как и на руке моего… демона? Мужа? Алана? Все сразу!
Когда это случилось? Почему это случилось? Кто во всем виноват? Какие последствия будут? А как же я?
Эти и сотни других вопрос просились у меня в голове, отчего она резко разболелась. Во рту пересохло, и меня замутило от напряжения.
Именно в этот момент в зале кто-то снова закричал. Алан дернулся, посмотрел сначала на меня, потом на прижимающего меня к груди Бернарда, а потом развернулся и пошел следом за Абсолоном, который его явно ждал, стоя около тех дверей.
Мне хотелось догнать мужа, обнять со спины. Казалось, что он сейчас уходит навсегда. А что, если я больше его не увижу? А вдруг он останется таким навечно? И что тогда делать мне? Как же так?
Мне хотелось закричать, бросить следом, но Бернард держал крепко.
— Он… — прохрипела я, утыкаясь носом в широкую грудь охранника.
— Это мастер, гера. И с ним все будет нормально, — отозвался Бернард.
Я резко подняла глаза и посмотрела на него. Выражение лица такое же, как всегда. Ни страха, ни удивления, ни осуждения, ничего. Казалось, что любопытство, с которым совсем недавно Бернард рассматривал Абсолона, мне просто померещилось.