– Ну а теперь, дорогой Джефферсон, я собираюсь… мы собираемся сделать вам маленький сюрприз. Потому что этот праздник – прежде всего ваш праздник, не правда ли? Мы празднуем оправдание невиновного. И мы попробовали кое-что устроить – то, что подсказал нам ваш друг Жильбер. Кое-что невероятное. Но невероятное – оно ведь иногда происходит, нам ли не знать! Так что вот, не упадите со стула! Сюрприз!
Снова погасили свет, на сей раз – чтобы показать фильм. Сначала – вид с самолета: какой-то бескрайний лес, сплошной массив глубокого, насыщенного зеленого цвета, прорезаемый ленивым изгибом большой реки. Похоже, амазонские джунгли. А потом зритель словно переносился в дебри этого леса и продирался пешком сквозь заросли. Слышал дыхание идущего, удары мачете, которыми он расчищал путь. И наконец видел самого путешественника у вечернего лагерного костра на берегу реки. Он был повернут в профиль: сидел по-турецки и что-то ел, не разглядеть что. Чтобы показать свою еду, он повернулся лицом к объективу, улыбнулся…
Чак! Это был Чак!
Джефферсон читал все, что написал его кумир, не говоря уж о захватывающем романе «Один на реке», но ни про какие его фильмы даже не слыхал. Видеть Чака – как он двигается, ходит, слышать, как он говорит, дышит, смотреть, как он разбивает лагерь, умывается, забирается под полог, помахав на прощание рукой, – короче, видеть его в действии, такого поразительно живого, было настоящим чудом. Как здорово Жильбер придумал! Ничто не могло бы доставить Джефферсону большего удовольствия. Забыв свою робость, он встал и поднялся на сцену к Клариссе.
– Да, так вот, – сказал он, – я хочу вам объяснить, чтобы было понятно… в общем, я люблю читать, и моя любимая книга – «Один на реке», это про Ориноко, такую большую реку бассейна Амазонки, ее мы сейчас и видели. И я восхищаюсь этим путешественником, да, его зовут Чак, и… и я не знал, что есть такой фильм, и это… это удивительно.
Он обернулся к Клариссе:
– Но где вы его взяли? Это ведь частная съемка, правда?
– Правда, – ответила Кларисса. – А взяли мы этот фильм у того, кто нам его дал.
– У того?.. – переспросил Джефферсон и почувствовал, как от пальцев к плечам побежали мурашки.
– Да, и тот, кто дал нам этот фильм, такой отважный и закаленный, кое в чем похож на вас, дорогой Джефферсон: он скромен и застенчив. Вот почему он с самого начала вечеринки прячется в уголке. Но теперь, может быть, мы попросим его выйти сюда? Как вы считаете?
К сцене неспешным шагом подошел человек – молодой, высокий, атлетического сложения. На нем были обычные джинсы и черная футболка. Белокурые волосы ниспадали до плеч. Он вспрыгнул на сцену – лесенка ему не понадобилась – и в секунду оказался рядом с Джефферсоном. Ему пришлось очень низко наклониться, чтоб обнять Клариссу, а потом он подал руку Джефферсону, который протянул ему свою, сильно запрокинув голову, чтобы видеть его лицо. Разница в росте и телосложении была впечатляющей.