Чак, ибо это он и был, взял у Клариссы микрофон.
– Да, действительно, это видео я снимал на Ориноко, но никогда не показывал. Оно из моего личного архива. Ладно, давайте я расскажу, как получилось, что я сегодня здесь, с вами. Надо рассказать это тебе, милый мой Джефферсон, а то вид у тебя… как бы это сказать… немного удивленный.
Эти слова вызвали дружный смех, потому что выглядел Джефферсон нельзя сказать чтоб удивленным. Скорее ошеломленным, ослепленным, обалдевшим, громом пораженным, потерявшим дар речи, потрясенным и не верящим своим глазам. Чак был для него фигурой мифической, и видеть его во плоти, вот тут, рядом с собой, – такого просто быть не могло! Чистой воды чудо!
– Когда Жильбер позвонил мне, – снова заговорил Чак, – я сперва чуть не бросил трубку, но – не знаю, как уж он этого добился, – все-таки стал слушать. Он у вас малый не промах, этот Жильбер! Нашел нужные слова. Прежде всего он передал мне те, что якобы сказал ему Джефферсон про книгу «Один на реке»: «Я в жизни не читал ничего лучше». Ты правда так говорил, Джефферсон?
Джефферсон кивнул.
– Это меня подкупило, – продолжал Чак. – Так что я согласился выслушать всю твою историю с самого начала. И она показалась мне… как бы это сказать… увлекательной. Я думал – надо же, какой храбрый ежик! Да и посмеялся тоже от души. В общем, я сказал себе: «Надо сделать ему что-нибудь приятное» – и хотел послать тебе свой роман с дарственной надписью. А потом Жильбер объяснил мне, из-за чего был убит господин Эдгар, и тут-то все во мне перевернулось. Он рассказал и про ночь на бойне. У нас вообще-то об этом говорят. В интернете иногда выкладывают видео. Но, боюсь, все закрывают глаза и затыкают уши. Во всяком случае, с того дня эти мысли не дают мне покоя, и я подумываю, не бросить ли мне есть мясо.
Ему пришлось переждать аплодисменты.
– Что касается господина Эдгара, боюсь, никто не сможет его заменить, но я мог бы, пользуясь какой-никакой известностью, поддержать и продолжить его дело у нас, в стране людей. Я подумаю, как это сделать, обещаю. Ладно, не буду больше портить вам праздник, да и не вас надо всем этим грузить, вы-то, если разобраться, ни при чем.
– Вы вовсе не портите нам праздник, – возразила Кларисса, – наоборот, благодаря вам он стал для нас незабываемым.
– Для меня тоже, – сказал Чак. – Представляете, я восемь раз побывал в бассейне Амазонки и ни разу – здесь, у вас, куда езды от Вильбурга всего-то семь часов.
– Четырнадцать, если за рулем Жильбер! – не удержался от реплики Вальтер Шмитт.
– Ну вот, – завершил свою речь Чак, – для меня счастье – быть сегодня здесь, с вами, и в лице Джефферсона я целую и обнимаю всех вас.