И тут из белого дыма, который был уже поодаль от нас, несся стул. Самый настоящий, на четырех ножках, с длинной спинкой, оббитый красивой цветастой тканью. Он остановился позади меня и тяжко выдохнул, будто бежал от самого моего дома.
– Присаживайся, пожалуйста, присаживайся, – делая изящный реверанс, сказал карлик, – Эдгарович.
– Меня зовут Богдан, – еще раз представился я на случай, если он запомнил только мое отчество.
– Знаю, знаю, – ответил он. – Ну что ж, какими судьбами? Как папа? Как мама? Дедушки, бабушки? – И он летящей походкой завалился на свое место, будто прыгнул на пуховую перину.
А я еще был под впечатлением от ходячего взад-вперед стула. Присел на него и положил на подлокотники руки – он ими так тряс, будто это было электрическое массажное кресло.
– Тети, дяди, собаки, кошки? Как все они?
– Отлично, – отвечаю. – Отлично.
Он мне улыбался.
– А вы действительно меня знаете? – спросил я, не веря, что такое возможно.
– А кто тебя не знает, голубчик. Конечно, конечно. Ты потомок нашего Грейдиуса!
– Вашего Грейдиуса? – перевел я на него взгляд со своего стула.
– Ага, – ответил он. – Нашего. Возможно, он когда-то был вашим, но теперь он наш.
Я ничего не понял.
– Подождите, давайте во всем разберемся, – лепетал я. – Я не хочу, чтобы вы приняли меня за кого-то другого, чтобы не возникло путаницы с самого начала. Я, поверьте, не знаю никакого Грей… как там его.
– Да, да, не знаешь, не знаешь, – кивал он. – Отрицать свои корни неестественно для живого организма, голубчик. Тогда скажи, как ты здесь оказался, и если ты не потомок Грейдиуса, тогда кто же ты?
– Я уже говорил, – повторил я. – Я Фарловски Богдан Эдгарович. Я прошел через картину в своем доме, хотя, наверно, правильней сказать: я прошел в картину. – И я поставил руку ребром, показывая, как я догадался, что именно таким образом следовало шагать в объект. – Я сын Эдгара Фарловски, и я понятия не имею.
И тут я стал понимать, что происходит. Ключ – точно, я нашел ключ «Собственность Г»!
Я, сосредоточившись, вгляделся в карлика.
– Грейдиус? – переспросил я. – Вы уверены?
Он усмехнулся.
– Конечно, я уверен. Мы с ним как братья, – с гордостью произнес он.
– Значит, Грейдиус… так он себя называл, – пробормотал я себе под нос. – «Собственность Г», – повысив голос, сказал я, – означает «Собственность Грейдиуса».
Я задумался над мыслью: зачем человеку менять свое имя? Чтобы вписаться в местный колорит? Надо было во всем разобраться.
– Я не знаю, о чем ты, голубчик, но точно знаю, что ты должен мне заплатить. – Он влепил мне взглядом.