— Мы, Оли, — сказал он, — не судьи, а воины. Господу решать кто куда после смерти отправится, наше дело лишь кандидатуры ему поставлять.
Тогда я и понял окончательно, что мой Стеф вернулся, а мальчишка, за которым я следил последние дни, исчез. Признаюсь, на миг даже жалко его стало, хотя и понимал, что никуда малец не делся — следы его характера во взрослом Страже были видны невооруженным взглядом.
— Ну что? — спросил я. — Переночуем и к полудню уже в церковных землях будем?
— Так торопишься на Трибунал? — невесело усмехнулся граничник.
Когда я рассказал ему все, что он «пропустил», Стефан отреагировал ожидаемо. А именно, кивнул и признал мои действия правильными. Страж все понял сразу, а когда я рассказал, как он — маленький он — проявил силу Святых Воинов, погрустнел, как и я до этого. Но даже не подумал свернуть с пути, который вел его то ли в допросный подвал, то ли на костер.
— Перед Господом я чист, а Трибунал пусть сам решает, виноват ли я перед ним, — только и сказал он.
— Ну, может и пронесет, — без особой надежды проговорил я. — Все же, сколько сведений мы принесем. И Золотоголовый со своим заговором, и древние боги с Кругом Посвященных.
— Может и пронесет, — так же безрадостно согласился Стеф. И повел платформу через луг к рощице, где можно было остановиться и перекусить.
Ни ему, ни мне не хотелось по доброй воле идти туда, где нас ждала смерть. Но и поступить по-иному мы не могли, чай, не миряне, чтобы по страстям жить. Сколько отпущено, столько и потопчем мир плотский, а придет час — уйдем без сожалений. Я так и вовсе не умру, а просто перестану быть.
В последнее время, кстати, не иначе по причине всех случившихся с нами злоключений, я часто размышлял о собственном статусе. Раньше таких вопросов перед собой никогда не поднимал, сознавал — мое тело умерло, а душа отправилась на суд к Создателю. Я же теперешний не более чем слепок с того Оливера, который когда-то был таким же Стражем, как и Стеф. Теперь же, узрев возвращение взрослого Стефана, то есть того, кто фактически умер, а потом вернулся, словно ничего и не было, я не был в этом так уж уверен.
Еще с такой вот позиции взглянуть: я теперешний и тот, который уже давно в земле — разные же люди! Опыт, который я пережил после смерти тела, определенно изменил меня. И если тот я, что сейчас, надеюсь, у Господа, то я нынешний — кто? Когда меня отключат — куда денется весь накопленный массив знаний и мыслей? Просто исчезнет, будто и не было его? Или соединится с душою? А может и вовсе никуда душа не уходила?