Войдя, он поприветствовал Стефана, представился пастором Акселем, после чего сразу же потребовал — не попросил! — отключить на время беседы наставителя. Меня, то есть.
— Питерская реформаторская епархия не признает право на существование искусственных интеллектов и цифровых копий умерших личностей, — объяснил он свое требование. — И одни, и другие являются мерзостью пред лицом Господа.
«Он еще и харизмат!» — простонал я в унисон со Стефом.
Протестантство, кроме того, что являлось одной из трех конфессий, входящих в Ассамблею, само делилось на несколько внутренних течений. Господствующих было три: лютеране, пятидесятники и баптисты, однако, каждое из них тоже делилось на отдельные ветви.
Одним из побочных течений были харизматы, с точки зрения православных — настоящие фанатики. Они, в частности, отрицали возможность использования достижений наших предков, считая, что именно прогресс и зависимость от него привели в итоге человечество к Темным Векам. При полной нетерпимости к иным точкам зрения, харизматы были одними из самых сильных боевых священников, совмещая в себе, причем без всяких нанитов, возможности Стражей и ревнителей.
— Вы на территории православной епархии, пастор Аксель, — попытался мягко спустить его с небес на землю Стеф. — Как у нас говорят, со своим уставом в чужой монастырь не ходят.
— А вы арестант, который послезавтра предстанет пред Трибуналом. И которого будут судить.
Говорил же — мне он сразу не понравился.
— Не судить, а разбирать мои действия во время выполнения служебных обязанностей. И сделав это, Трибунал решит, были ли они оправданы или нет. Только после этого решения меня ждет суд. Или продолжение службы на фронтире.
— Детали, — отмахнулся питерский священник. — У меня к вам несколько вопросов, брат Стефан. Не все понятно из отчетов, к тому же часть данных вашего наставителя повреждена.
— Вы уж определитесь, пастор, в чем-то одном, — с очень серьезным лицом, но внутренне забавляясь, ответил Страж. — Если вы не признаете право на существование цифровых копий личностей, то вам и отчеты, ими составленные, изучать как-то не очень правильно.
— Любите вы, ортодоксы, разводить софистику, — беззлобно буркнул седобородый. — Вы мне лучше скажите — действительно вы ничего не помните о столкновении с Анубисом?
После того, как мы с ревнителем договорились действовать сообща, то возобновили договоренности и о подлоге отчета. Кириллу это не очень понравилось, но Стеф смог его убедить. Он пообещал, что на Трибунале расскажет все честно, а вот до него лучше держать всех в неведении. Не бог весть какой козырь, однако им тоже можно попытаться подсечь нашу добычу.