Ночная темнота еще не отступила, а как бы подтаяла, превратившись в обманчивую предрассветную серость. В неверном этом свете часто можно было увидеть то, чего и не было — или не заметить того, что кралось. Самый что ни на есть «собачий» час, который так не любят караульные всех времен и народов.
Рустам не был исключением из правил, но всегда старался со смирением принимать неизбежное. Например, когда очередь на предрассветное дежурство вторые сутки подряд выпадала ему. Он проснулся за две минуты до назначенного часа, умыл лицо в тазу, коротко помолился и неторопливо двинулся из казармы по направлению к западной части стены.
Пост на Бисеровом озере еще спал, только караульные на вышках бодрствовали, да брат Саул, зевая, разводил в печи огонь и гремел посудой. Ему предстояло готовить еду на двадцать четыре человека и, разумеется, это будет пшенная каша со шкварками.
«Тошнит уже от нее!» — подумал Рустам и вмиг представил, что Саул подаст на завтрак не свою обычную стряпню, а вареную картошку с зеленым луком и щедро облитую сметаной. Картина полной, исходящей паром, тарелки сделалась вдруг настолько реальной, что, кажется, юный граничник почувствовал запах молодой картошки.
Он усмехнулся в редкую пока бороду и потряс головой, прогоняя видение. До молодого картофеля еще полтора месяца, да и не растет он в такой близости от Москвы. Тут земля настолько пропитана кровью и магией, что не способна родить ничего, кроме ужаса и смерти.
Он взлетел по приставной лестнице на стену, приблизился к вышке и дернул за сигнальную веревку, спускающуюся с самой верхотуры.
— Рустам? — донеслось сверху.
— Ага. Иди отдыхать, брат, — отозвался граничник.
Не прошло и пары секунд, как задрожал канат, закрепленный рядом с сигналкой, и вниз по нему съехал Михаил. Был он, как и каждый караульный, покидающий пост, смурным от увиденного и счастливым от того, что его дежурство наконец закончилось. Два часа, да еще и ночью, наблюдать за границей московской зоны — бр-р! — врагу не пожелаешь. Но кто-то должен это делать.
— Опять каша? — потянув носом в сторону кухни, произнес он.
— Не, рыжики в сметане.
— Лучше бы карасей с десяток… — мечтательно протянул Михаил.
Рустам усмехнулся. Что поделать, второй месяц они стоят на одной из самых важных застав нижегородской епархии, одичали малость. Все мысли — только о еде. Так-то кормят их здесь неплохо, но очень уж однообразно. Утром пшенная каша, на обед греча с мясом, вечером — рис. Одни крупы и сушеное мясо — только эти продукты способны длительное время храниться так близко от руин Москвы.