Затем тело твари вновь потекло туманом и превратилось в мужчину. Но не того, который нас встретил на островке, а другого. Высокого, около двух с половиной метров, бронзовокожего и с нездешними чертами лица. В черные, длинные, как у бабы, волосы, были вплетены кусочки камня, золотые обереги и человеческие нижние челюсти. Переносица зачем-то пронзена каменной шпилькой зеленого цвета, а черные глаза подведены ярко-синей краской.
К чести моего подопечного, он фокусами древнего бога не впечатлился. То есть удивился, конечно, глаза широко распахнул и рот, как дурачок, раскрыл. Но попутно — только мне — сообщил, что такое страховидло хорошо бы на ярмарке показывать. Отбою, по его словам, от зевак бы не было.
Пока древний бог показывал удаль свою, попутно рассказывая, какие возможности будущий жрец Сутеха обретет, когда примет свое предназначением, мы со Стефаном вовсю строили планы. Точнее сказать, я перебирал библиотеку в попытках найти способ противодействовать сущности такого уровня и мощи, и периодически делился своими находками с подопечным. А еще приглядывал за Гринем, на которого возлагал определенные надежды.
Но тот, раз едва заметно дернувшись, больше не шевелился. Да и мой поиск поводов для радости не давал. То ли источники, загруженные мне в память, были неполными, что было вполне вероятно, то ли люди прошлого никогда особенно не помышляли о том, чтобы убить или изгнать своего божка. В перечне рекомендованных боевых песнопений, составленных специально для Стражей, тоже не обнаружилось ничего подходящего для ангелов, которые одновременно были исторгнуты из воинства Божьего, и в то же время демонами как бы не являлись.
Хотя, тут как посмотреть… Вот бы златоустов этих, книжников драных, сюда на минуточку! Посмотрел бы я тогда, как они запоют — не с Люцифером в бунт пошли, значит не демоны! Может и правда, «чином изгнания» попробовать, как ревнитель ведьмака в Малахии приголубил? Так-то я его знал, но Стефан — ни прежний, ни нынешний, никогда его не применяли — ревнителей по-иному воспитывали. Они были щитом охраняющим, служителями искренне верующими (может, иногда даже до фанатизма), а мы, Стражи — мечом разящим. То есть на вопросы мира духовного и веры смотревшие более прагматично.
— Продемонстрировать тебе каждую из своих ипостасей, смертный? — насмешливо спросил Анубис. — Или ты уже убедился?
— Кто такой этот Сутех?
Вопрос воспитанник задал по моему наущению. Не потому что не знал — мы уже откопали в библиотеке все возможные сведения о древнем существе, носящем это имя. Просто тянули время — других-то способов еще пожить и побарахтаться у нас не имелось.