– Отлично получилось, мадемуазель! Дайте мне пистолет.
Мади смотрела недоверчиво.
– Вы великолепно справились, но лучше мне самому этим заняться.
Мади колебалась. Я посмотрел на Валерино, и он показался мне хищником, готовым прыгнуть при малейшем промедлении.
– Ну же, Мади! – закричал я. – Отдай пушку отцу!
Она сдалась.
– Возьмите, мсье, – с досадой сказала она, протянув ему пистолет.
Я с ужасом смотрел на Валерино, уверенный, что этот гад воспользуется моментом и попытается что-нибудь предпринять, но он не двинулся с места, даже не пошевелился.
Пистолет был в руках у отца, и я почувствовал себя в безопасности. На короткий миг.
На очень короткий.
Еще секунда – и случилось нечто невероятное.
Отец с улыбкой – не привиделась ли она мне? – повернулся к Валерино, протянул ему оружие и произнес невообразимые слова:
– Позволить мелюзге так себя облапошить! Это ты называешь стоять на стреме?
Валерино только плечами пожал и направил оружие на Мади.
– Ну хорошо, – сказал отец. – Поиграли – и хватит, возвращаемся в сарай.
Суббота, 19 августа 2000, 11:18
Дорога к перевалу Клер, Ницца
– Последний, кто видел его живым? – переспросил Симон.
Габриель Бордери сел и положил папку на низкий столик между ними.
– Да. В тот момент, когда почти все уже считали его мертвым. Вечером он вышел на лодке в открытое море и якобы погиб, а на самом деле я укрыл его на одной из своих строек в заливе Морбиан. Он оставил прощальное письмо для полиции, взял на себя всю вину. Хотел, чтобы все улеглось, хотел защитить жену и сына, а заодно выждать, чтобы потом иметь возможность контратаковать. Если бы у него хватило сил… Увы, его уже тогда терзали мрачные мысли, прощальное письмо не было блефом. Его жена Анна очень встревожилась. Он винил себя в гибели трех человек, и это его разрушило. Думаю, только Анна и привязывала его к жизни. Я был с ним, когда он узнал про аварию, и пытался его поддержать, но чувствовал, что он окончательно сломался. Мы долго говорили. На следующую ночь Жан отплыл обратно на Морнезе, чтобы передать нотариусу завещание, распорядиться земельным участком и оставить сыну Колену письмо с объяснениями, которое тот должен был прочитать, когда повзрослеет и сможет понять. Мне он сказал, что вернется, но мы оба знали, что это неправда. Он утонул недалеко от Морнезе. Тело нашли несколько дней спустя.
– Взяв на себя всю вину и покончив самоубийством, он спас вас! – не удержался Симон. – Может, расскажете все с самого начала? Вы давно с ним дружили?
– Ладно. Вернемся к началу. Как насчет того, чтобы распить бутылку хорошего вина? Из-за своих заграничных поездок я даже не успеваю в собственный погреб заглянуть, а в мусульманских странах приличной выпивки не найти.