Дальше он снова начинает вспоминать детство, что для нас не представляет ни малейшего интереса. Ну что, вдохновляет?
– Пока что нет, – наморщив лоб, ответил Симон. – А ответ учителя у вас есть?
– Да. «Террасон-Лавильдье, 21 февраля 1914 года. Милый Люсьен, бла-бла-бла, я рад весточкам от тебя. Я получил твое „сокровище“. Я и не знал, что в недрах острова Морнезе таится подобное богатство. Это очень странно, но, если хорошенько подумать, есть вполне логичное объяснение. Ты просил высказать мое мнение. Вот оно. Люсьен, у тебя в руках и впрямь сокровище, равного которому нет ни во Франции, ни во всем мире. Богатство тебе обеспечено, более того – не только богатство, но и слава, и признание. Находки подобного рода в наши дни большая редкость. Если я тебя не убедил, без промедления шли мне другие образчики твоих сокровищ. Это я тебя поддразниваю. Береги себя». Дальше бла-бла-любезности…
– Черт знает что такое! – с досадой воскликнул Симон. – А они не могли прямо сказать, о чем идет речь? Есть еще письма?
– Да, последнее. Написанное за несколько недель до того, как Люсьен ушел на войну, с которой не вернулся. «Остров Морнезе, 26 июля 1914 года. Мсье Фушеро, бла-бла-бла, спасибо за поддержку. Я много работаю. Я очень надеюсь на успех. Вы получите еще несколько образчиков из моей коллекции. У меня их несколько десятков, и я не намерен на этом останавливаться. Из-за всеобщей мобилизации на эту проклятую войну мне, возможно, придется все на время отложить. Но Вы прекрасно понимаете, что это не так важно». Дальше он говорит о том, как боится отправки на фронт. До этого нам дела нет… Ну вот, теперь ты знаешь все подробности.
Симон чертыхнулся.
– Но о чем они могут говорить? Почему не так уж важно, что ему придется все на время отложить?
– Понятия не имею, – пожал плечами Бордери, закрывая папку.
– Богатство, успех и упоминания о неисчерпаемом сокровище. А больше в досье ничего нет?
– Я, во всяком случае, ничего не нашел, но я прочел не все. Все указания там есть. Жан, располагая теми же сведениями, понял.
– Он был историком, – возразил Симон, – и находился на острове. Наверное, без этого ничего не понять.
Габриель Бордери, оставив папку на столе, прошелся по залитой солнцем террасе. Солнечные зайчики прыгали по плитке и гладкой поверхности воды в бассейне.
– Как бы там ни было, скоро мы это узнаем, – сказал Габриель. – Юный Колен получит от нотариуса карту, пороется в своих воспоминаниях, приедет ко мне, и мы наконец обретем истину.
– Очень на это надеюсь, – пробормотал Симон.
– А что тебя смущает? – вскинулся Габриель.