– О! – возразил нормандец, улыбаясь. – Если пирог так вкусен, то нас здесь достаточно, чтобы съесть его, и в таком случае скорее им надо посочувствовать, так как они не получат свою долю.
– Вы глупец, господин де Вергриньон, и ваши шутки вам под стать. Чем разыгрывать адвоката, вы бы лучше подыскали себе портного, который заменил бы ваш камзол. Ведь это просто срам – являться в таких лохмотьях в приличное общество.
– Кто в чем может, тот в том и является, дорогой командир. Моей вины в этом нету. Несколько недель тому назад мой камзол был совершенно новым… но что прикажете поделать с моей комплекцией, которая обладает особенной способностью драть мое платье?.. Впрочем, я надеюсь, что, если сегодняшнее дело окажется удачным…
– Дело, которое я имею поручить вам, господа, не обогатит вас ни на один денье.
– О!
Ропот неудовольствия поднялся в зале.
– В чем дело, господа? – вскричал заносчиво Лафемас. – Не довольно ли вам будет и того, что вы отлично отужинаете, да еще и бесплатно? С каких это пор вы взяли за привычку брюзжать, когда мне нужно использовать ваше время по своему усмотрению?
– Мы не брюзжим, командир, – возразил один гасконец, чье лицо скорее походило на лисью мордочку. – Мы лишь удивляемся, что человек вашего ума тратит свои деньги и наше время… пусть и весьма приятно, но, вероятно, без пользы как для себя, так и для нас!
– А кто вам сказал, господин де Гребильяк, что исход этого ужина не принесет никому из нас пользы? Неужто вы в самом деле думаете, что я созвал вас только за тем, чтобы посмотреть на вас? Слушайте же: один человек, некто Паскаль Симеони, будет ужинать с нами.
– А! А! – вновь воскликнули ловкачи, к которым с первыми же словами командира вернулась надежда.
– Ну-ну, успокойтесь! – вскричал Лафемас. – И не спешите так радоваться. Это не какой-нибудь богатый провинциал, которого можно обобрать до нитки, и не парижский буржуа, который только что нажил себе состояние торговлей и жаждет спустить свои экю в обществе людей высшего круга… Это просто искатель приключений… но такой, какие нечасто встречаются; который обладает всем, чтобы идти наперекор обстоятельствам: проницательным умом, физической силой, ловкостью и неустрашимостью. Два факта докажут вам, на что он способен: во-первых, он дрался со мной и в два приема меня обезоружил; во-вторых, он полчаса беседовал с кардиналом де Ришелье, и его преосвященство не только слушали его снисходительно, но и соизволили протянуть ему руку для поцелуя и обещали ему свою протекцию.
На сей раз слова Лафемаса были встречены ропотом завистливого восторга.