Ловкачи хранили глубокое молчание, словно только и ожидая сигнала командира, чтобы выразить искателю приключений свои неприязненные чувства.
Но вместо враждебного знака командир, наполнив стаканы, весело чокнулся с Паскалем, вскричав:
– Как вы, однако, умеете посмеяться над нескромными болтунами, сударь! От души поздравляем вас, я и мои друзья, еще и с этим достоинством! Господа, за здоровье нашего гостя! За здоровье неподражаемого выпивохи и короля остроумных шутов!
По такому приказанию Лафемаса все стаканы протянулись, чтобы чокнуться с гостем…
Вот только – по неловкости или намеренно – стакан Вергриньона так стукнулся о стакан Паскаля, что тот (стакан, естественно) разбился.
– Извините меня, – сказал нормандец, притворяясь сконфуженным, – но я ломаю все, к чему только прикоснусь.
– В таком случае мне очень жаль вашу любовницу, – холодно отвечал Паскаль.
– Вы слишком добры! Но она не жалуется, совсем напротив! – возразил Вергриньон хвастливо.
– Стало быть, – продолжал Паскаль, – стало быть, вы несколько преувеличиваете силу вашей руки.
– Ну уж, извините! Спросите этих господ. Они видели меня в деле. Я не боюсь никакого кулачного боя… или какого другого упражнения в силе… Кстати, вероятно, ваш факир учил вас также и бороться? Не хотите ли испытать, кто из нас кого повалит?
– Полноте, господин… Господин?..
– Вергриньон.
– Господин Вергриньон. Не кажется ли вам, господин Вергриньон, что борьба, сражение на руках за столом – это забава для простонародья…
– Так вы мне отказываете?
– Отказываю, и решительно! Эти господа засмеяли бы нас, и – видит Бог – были бы совершенно правы.
– Да нет же, нет же, они вовсе не станут над нами смеяться!.. Всего одну или две схватки? Вы так хорошо сложены, должно быть, вы очень сильны…
– Гм… гм!
– Но, возможно, у вас нет привычки к таким упражнениям… и, понятное дело, вас это немного пугает.
– О, господин де Вергриньон! Как вы могли такое подумать? Чтобы я, охотник на негодяев, чего-то боялся…
– Но, может быть, вы охотитесь за ними лишь тогда, когда уверены, что они смогут спастись.
– Никак нет; клянусь вам, что есть негодяи, которые и не думают скрываться… или, по крайней мере, делают не тотчас же. Озлобление или самолюбие на пару минут заменяет им храбрость.
– Тогда почему вы так упорно отказываетесь померяться со мной силой? Может, ваш факир запретил вам это? Что, борьба в Индии не в моде?
– Почему же… иногда… Но в Индии борцы имеют и особенный костюм для этого… Они почти голые. Впрочем, вы находитесь почти что в предписанных условиях, господин де Вергриньон; ваш костюм приспособлен так, чтобы не стеснять вас. Но вот я одет совершенно иначе, поэтому наша партия была бы слишком неравна и, если позволите, мы отложим ее до другого раза.