«Нужно взглянуть на лакея, – подумал Лафемас, – возможно, он окажется не таким таинственным».
Лакей был одет в серую ливрею, ничем не отличавшуюся от других серых ливрей. Действительно, этот малый имел очень приличную наружность; при входе командира ловкачей он почтительно поклонился.
– Вы меня знаете, любезный? – спросил Лафемас.
– Я имел честь видеть монсеньера на бульваре Кур-ла-Рен.
– А! И у вашего господина, возможно, тоже?
На этот раз слуга промолчал.
– Как зовут вашего господина… или госпожу? – продолжал Лафемас.
– У меня приказ не отвечать монсеньору на подобные вопросы.
– Однако же для того, чтобы мне отправиться с вами… Кстати, каким образом я могу явиться к особе, пославшей вас?
– Внизу монсеньора ждут носилки.
– А!.. Что ж! Прежде чем сесть на носилки, мне кажется, я должен бы узнать…
– Простите, что прерываю вас, монсеньор, но я имею честь повторить вам еще раз, что я ничего не должен вам сообщать. В том же случае, если ваша милость изволят колебаться, мне приказано отдать вам эту вещь, которая, может быть, заставит вас решиться.
Вышеупомянутой вещицей оказался великолепный сибирский изумруд, вставленный в оправу и стоивший не менее ста луидоров.
Стало быть, обещанный задаток был уже в руках Лафемаса; он тотчас же опустил его в карман.
«Поистине, – подумал он, – будет не слишком благоразумно с моей стороны отклонить столь любезное приглашение. Черт возьми! Кто так легко бросает драгоценные камни, тот не поскупится и на экю».
Обратившись к стоявшему рядом Рибопьеру, он сказал:
– Скажите этим господам, что мы увидимся завтра. Теперь же… есть ли у них вино?
– О! Две корзины еще не початы… и самого лучшего, сеньор. Господа не выпили еще на все двадцать пять пистолей, которые вручил мне тот любезный шевалье, который только что ушел.
– Ну так отнесите же обе корзины этим господам. И передайте им, что завтра вечером мы вновь встречаемся здесь. Прощайте!
Лафемас запрыгнул на носилки, которые ожидали у подъезда. То был элегантный портшез, внутри обтянутый бархатом, с шелковыми занавесками на окнах. Приподняв одну из этих занавесок, Лафемас посмотрел, в каком направлении его везут. Миновали Сен-Дени, вскоре на горизонте показались колокольни Сен-Дени-дю-Па, Сен-Пьер-о-Беф, Сен-Ландри…
«Ага! Похоже, мы едем в предместье! – подумал Лафемас. – Почему бы и нет? Богатые люди есть везде! Ну и дела! Как ни ломаю голову, не могу догадаться, куда меня везут! Черт возьми! Меня хотят удивить… Ну и пусть! Шпага-то со мной на тот случай, если мне этот сюрприз не понравится!»
Наконец носилки остановились, сопровождавший его лакей отворил дверцу. Лафемас обнаружил себя у крыльца незнакомого ему дома; перед ним возвышалась готическая лестница, на которой стояли слуги с факелами, словно указывавшие ему путь…