– Язык… и шпага, как представляется, господин Фирмен Лапрад. Два приятных недостатка, которые мы вам не ставим в вину. Не так ли, друг мой Пюилоран?
– Совершенно с вами согласен, дорогой мой Шале.
Граф с маркизом встали и, отойдя в сторону, начали о чем-то говорить с большим воодушевлением.
Делая вид, что рассматривает эстампы на столе, где лежало открытое письмо графини де Шале, Фирмен Лапрад на самом деле читал то, что писала мать сыну.
О! Конечно, ему некогда было прочесть всего! Но и того, что он успел пробежать глазами, оказалось достаточно, чтобы ему еще больше захотелось навредить этому семейству, семейству, в котором Паскаля Симеони – его врага и соперника, – считали своим преданным другом!
«Но в то время как мой почтенный родственник расхваливал мне своего племянника, я инстинктивно опровергала все его уверения. Тайный голос говорил мне: “Он тебя обманывает, обманываясь, конечно, и сам; этот человек зол, фальшив и коварен. Не доверяй ему. Если же твой сын не может отказать ему в некотором покровительстве, то пусть оно будет самым кратковременным и незначительным”».
«Эге! – подумал Фирмен. – Хорошо же рекомендует меня эта милая дама. Умно поступил я, не понадеявшись на одну лишь доброту графини, чтобы войти в этот дом».
– Господин Фирмен Лапрад!
Адвокат быстро обернулся. Шале и Пюилоран, закончив свое совещание, подходили в нему.
– Господин Фирмен Лапрад, – сказал граф, – если я не ошибаюсь, и как уверяет меня в том маркиз де Пюилоран от вашего имени, вы желали бы поступить ко мне на службу?
Лицо Фирмена вспыхнуло ярким румянцем.
– Да, монсеньор, – вскричал он, – признаюсь, это самое пламенное мое желание!
– Что ж, сударь, это дело решенное. Вы – мой секретарь и с завтрашнего дня заступаете на службу. Впрочем, не волнуйтесь, вы будете не слишком обременены своей должностью!
– Напротив, я был бы очень счастлив посвятить вам все мои часы.
– Верю! Но мне только еще двадцать шесть лет, и я люблю удовольствия… следовательно, вы понимаете, что моя жизнь не состоит из одних лишь серьезных занятий! Итак… завтра, в это же время, я вас жду, мой дорогой господин Лапрад… Завтра мы потолкуем, прежде чем примемся за дело… Что же до вознаграждения…
– Вы мне назначите его тогда, когда я сумею его заслужить, монсеньор.
Шале был совершенно очарован.
– Умен, храбр, некорыстолюбив, – сказал он и добавил вполголоса, обращаясь к Пюилорану: – И сверх того, враг кардинала… Мы сделаем из вас что-нибудь, господин Лапрад, – заключил граф, – сделаем, будьте уверены. До свидания!
– До свидания! – повторил любезно маркиз де Пюилоран.