Гостиница тринадцати повешенных (Кок) - страница 28

Минут с двадцать Татьяна сидела в глубокой задумчивости, рассеянно следя за печальным зимним пейзажем, с невероятной быстротой пробегавшим перед ее глазами.

Катя, камеристка, не осмеливалась нарушить размышления хозяйки.

Наконец, словно отвечая на свою мысль, женщина в маске произнесла вслух:

– А она красива, эта графиня, все еще очень красива!

– Ах! – подхватила Катя, обрадовавшись возможности прервать молчание. – Если она похожа на сына, то действительно должна быть очень красива.

– Да, – продолжала Татьяна, – она похожа на сына. У нее тот же, что и у Анри, величественный вид, который внушает почтение… Разве что в ее чертах больше кротости и доброты, чем у него… Знаешь, Катя, возможно, мне и не следовало с ней видеться. Что… что, если по моей вине, как, впрочем, и по его собственной, с Анри случится несчастье… как представлю, что эти прекрасные глаза будут проливать такие горькие слезы о сыне… аж совестно становится.

Катя легко пожала плечами.

– Какое с господином графом может случиться несчастье? Он так благоразумен!

– Благоразумен! – повторила Татьяна с ироничной интонацией.

– Конечно! Да и что от него требуется? Любить да открыться для любви своей возлюбленной. Воистину, тысячи других господ на его месте на коленях благодарили бы за это Бога! Уверяю вас, барыня – я говорю вам это не потому, что ваша крепостная, – вы во сто раз краше этой герцогини де Шеврез! И не только краше, но…

Катя хитро улыбнулась.

– Но и, – продолжала она, – можете предложить тому, кого любите… сердце, которое ни для кого другого никогда не билось. Тогда как госпожа де Шеврез!.. Фи!.. Вдова, за вторым мужем!.. Хуже того!.. Женщина, по слухам, имевшая бессчетное число самых разных интрижек!

Татьяна снисходительно слушала горничную. Какая женщина откажется от удовольствия послушать, как злословят ее соперницу?

– Да уж, – сказала она, – таких кокеток, как герцогиня де Шеврез, еще поискать… но, может быть, именно это кокетство и пленяет Анри? Мужчины ведь такие странные!

– Ну, а раз так, барыня, отчего бы и вам не пококетничать с господином графом? Вы сумеете сделать это не хуже других. Вы такая умная!

Татьяна вздохнула. Конечно, наивная горничная не поняла тайного смысла этого вздоха, который означал: «Слишком поздно! Вылетевшая из клетки птичка уже не возвратится обратно, какую приманку ты ей ни подложи».

В эту минуту, кучер, который уже какое-то время, нагнувшись вперед, что-то высматривал, вдруг остановил лошадей.

– В чем дело, Мартын? – спросила Катя по-русски.

– Молния расковалась, – отвечал кучер на том же языке. – Дальше ехать нельзя, не то она может пораниться.