– Хагос, – бросил Ярен сквозь зубы. Рывком притянул меня к себе, обрубая очередную ветку.
Я выдохнула и из последних сил подняла одеревеневшие непослушные руки.
Кажется, это конец. Сама смерть скалилась нам в лицо. Никто не придёт на помощь, никто не знает, что тут происходит. Кроме того, кто пробрался в лаборатории и выпустил тварей… и теперь, может быть, смеётся, наблюдая за нами из безопасного места!
Горячая злость помогла мне ещё чуть-чуть – но тут очередное ледяное щупальце, миновав поставленный слишком поздно блок, вонзилось в грудь. Я вскрикнула от острой, лишающей сознания боли. В глазах потемнело, по жилам хлынул смертельный холод. Алые искры Хранителя взметнулись вокруг, рассыпаясь, уходя: я не смогла больше удерживать концентрацию. Вот и всё…
Мощный поток силы смёл вцепившиеся в меня ветви, с треском ломая их, заставляя тварь выть на пределе слышимости. Боль схлынула, хотя ощущение ледяного прикосновения ещё оставалось – но и оно постепенно таяло. Я обернулась.
И обомлела.
Я никогда раньше не видела никакое другое из Пяти Оружий, но сразу поняла, что это оно. В руках Ярена сиял такой же ослепительно яркий, как Хранитель, меч – разве что окутывающее его пламя было голубым. В его пылающем зареве лицо Ярена было спокойным и сосредоточенным.
Он вскинул руку, крикнул заклинание. Умноженное силой меча, оно прокатилось волной.
Последний острый шип словно выдернули из моей груди. Омыло ласковым теплом, вдохнуло жизнь и энергию. Цепляясь за стену, я поднялась, призвала Хранителя. Встала рядом с Яреном. Вдвоём мы, окутанные не смешивающимся между собой огненным маревом двух цветов, прошли весь коридор, прорубая себе дорогу, сжигая тварь пламенем, уничтожая её магией и сталью.
И тварь дрогнула. Ледяные отростки, которые мы ещё не успели отрубить, зашипели, поползли прочь, с каждым мгновением увеличивая скорость. Последние из них втянулись в дверные проёмы и с шуршанием растворились во тьме.
Из меня словно вытащили стержень. Нахлынула чудовищная слабость, ноги подломились, и я бы упала, если бы Ярен не подхватил меня – и сам, покачнувшись от усталости и моего веса, съехал по стене. Я хотела было подняться – хотя бы откатиться в сторону, чтобы ему стало легче, но он не пустил. Прижал к себе, стиснул крепко-крепко, так, что мне стало нечем дышать. Потом поймал заледеневшие руки, накрыл своими, отдавая остатки тепла.
– Всё… всё хорошо, всё уже кончилось, – прошептал он мне в волосы.
Я прекратила слабые попытки вырваться и только молча растворялась в его запахе и тепле его тела. Под ухом гулко и яростно билось его сердце.