Мне просто хотелось переспать с ней.
Для начала поцеловать прямо в эти слегка выпяченные губки, которыми она мусолила свою соломинку. Прижать рукой затылок, протолкнуть ей в рот свой язык и на деле показать, как она меня заводит. Заставить забыть о всех её, мимолётных или вселенских, проблемах, заставить жарко дышать мне в губы, стонать от наслаждения, извиваться подо мной.
Но пока что она скорее заедет мне в зубы, чем позволит всё это.
Интересно, она девственница или уже нет?
Мысли сменяли друг друга, как загнанные белки в карусели.
Я достал бумажник, раскрыл его. Нашёл нужное, протянул ей через стол.
— Что это? — она приняла. — Визитка? Фига себе. Ты первый человек, который на мотосходке вручает мне свою визитку.
— Ну имя же ты мне так и не сказала, независимая женщина. Вот, представляюсь первым, официально.
— Марк Реутов, — прочитала она. — А чего отчества нет?
— Европейский стиль, — я улыбнулся. — А ещё натянутые отношения с отцом. Не очень хочу использовать его имя.
— Я-асненько, — протянула она. Перевернула визитку. И тут глаза её стали как два пятака. — Это же мотосалон «Блэк Моторс». Почему здесь записан его адрес?
— А. Извини, — я потянулся, чтобы отобрать визитку. — Это мне записали, совсем забыл. Сейчас дам чистую.
Адрес записал сюда нынешний владелец «Блэк Моторс», Алексей Зубченко, я даже не успел сказать, что знаю, где это. Зуб давно подыскивал нового управляющего, хотел расширяться, а мне нужно было дело, чтобы зацепиться на родине. Вот мы и нашли общий язык.
Завтра к полудню я как раз собирался наведаться в салон. Но откуда знает его девчонка? Причём так хорошо, что поняла по одному только адресу.
Я спросил её от этом.
— Он раньше принадлежал моему папе, — она подняла на меня вдруг заблестевшие глаза.
Я замер. Я вспомнил её. Не знаю, сколько ей было тогда лет, десять-двенадцать — но она постоянно отиралась в салоне у отца. Одетая в вечный балахонистый комбез, с туго затянутыми косичками — все подшучивали над ней, называли Мега-Механиком. Или Королевой — от названия древнего советского фильма, «Королева бензоколонки».
— Ты дочка Лесника, — сказал я вслух.
Мне тогда было лет семнадцать или восемнадцать, и десятилетняя пигалица, строящая из себя эксперта, конечно, не вызывала у меня восторга. Проще сказать, явно раздражала. Но как-то после того, как она на моих глазах на спор разобрала двигатель малокубатурного моцика, я заткнулся. Отдал её папане, тихо посмеивающемуся за стойкой, пятьдесят долларов и зарёкся вообще спорить с Королевой о чём бы то ни было.
— Мы что, встречались? — её взгляд стал подозрительным.