До метро оставалось пилить ещё минут десять, как я увидела стоящий у обочины мотоцикл. Чёрно-красный «дукати», большущий, поблескивающий хромированной поверхностью. К сожалению, целиком разглядеть не смогла, потому что половину байка закрывал сидящий на нём чувак и стоящая впереди баба. Чувак с бабой слились в страстном поцелуе, причём его руки мяли её зад с какой-то вдохновенной жадностью.
Я всё ещё пялилась на мотик, когда эти двое наконец разлепились и баба что-то сказала. Он ответил, она повысила голос, он снова что-то с усмешкой ответил, поплыла трагическая пауза — тут я подняла глаза, и как раз вовремя. Хлоп! Баба заехала ему по роже, развернулась на каблуках и, виляя задом, пошла к подъезду.
Я проводила её взглядом, скептически приподнимая бровь. Вот не люблю я тех, кто на покатушки надевает каблуки. И вообще весь наряд её говорил о том, что она садится на мотик не для того, чтобы кататься, а для того, чтобы красоваться: обтягивающее розовое платье, короткая кожанка, чёрные чулки с полоской сзади. Как она не отморозила себе всё — апрель на дворе, не июнь.
Да, знаю, это во мне зависть говорит. Я тоже хочу одеваться красиво и вертеть задницей перед симпатичными парнями. Но вместо этого надо учиться и работать. И вообще лучше купить подержанный мотик, чем самые распрекрасные туфли с красными подошвами и каблуками двенадцать сантиметров.
Чувак на мотоцикле тем временем надел шлем и собрался уезжать.
Я не выдержала:
— Эй. Что, секс не обломился? — интересно, что он ей такое сказал, что она так взвилась. Напрямую предложил перепихон, а она не такая?
Парень обернулся. Из-за шлема голос его звучал глухо, но насмешка там присутствовала:
— Да, чёт не повезло. Хочешь утешить?
— Три хаха, — ещё один, которому только потрахаться бы.
Он почему-то не торопился уехать. Стоял, смотрел на меня, визор поднят, одни глаза видны. Ничего так глаза. Но в шлеме все мотоциклисты красавчики.
И тут меня как чёрт дёрнул:
— Не одолжишь сто рублей?
— Чего? — он снова усмехнулся.
— На метро.
— Так, может, тебя довезти?
— Мне на другой конец города, — не без сожаления ответила я. Прокатиться на «дукати» — это ж охрененно. Наши в основном катали на японцах.
— Ну я всё равно катаюсь, — он пожал плечами.
Сесть на мотоцикл к первому встречному? И позволить ему увезти себя неизвестно куда, например, в лес за сто пятьдесят километров до города? При этом никто не знает, где я, и не станет меня искать?
Вы плохо знаете мою страсть к мотоциклам, если думали, что я откажусь!
— Я тебя за язык не тянула, — объявила я и приняла второй шлем, всё ещё пахнущий духами той стервоватой девчонки.