Я автоматически приобнял её за талию, а сам слегка взмок, пытаясь вспомнить, не трахал ли их тоже на той даче в Сардинии. Но память оставалась чиста, как лист бумаги. Кажется, нет, но косметика, диеты и пластическая хирургия иной раз меняют девушек так сильно, что ни в чём нельзя быть уверенным.
Лена успела поднабраться и покачивалась на высоких каблуках. Тыкалась мне в шею, явно намекая на поцелуй. А потом ей, видимо, надоело моё бездействие, она обхватила меня за затылок и впилась в губы. Просунула язык и энергично зашевелила им в моём рту.
Как назло, именно в этот момент я заметил направленные на нас взгляды отца и Ленкиных родителей. Отец выглядел удивлённым, мать Лены улыбалась, а её муж смотрел на меня очень холодным оценивающим взглядом.
Я ласково отстранил девушку, хотя на самом деле мне хотелось отодрать её от себя и пинком отправить в сторону. Улыбнулся:
— Впечатлён. Но не здесь же.
Я не скрывал раздражения, но Лена и бровью не повела. Просунула руку мне под локоть и потащила прочь. Группа поддержки в синем и зелёном засвистела и зааплодировала нам вслед.
Я не сопротивлялся. Убраться подальше от зала — а потом и вообще из этого осточертевшего особняка — этого мне и хотелось. Пока путь, которым вела меня Лена, совпадал с ведущим к выходу, я смирно шёл следом.
Но Лена вдруг остановилась посреди коридора, обернулась и повисла на мне всем телом. Потянулась к губам. Я отстранил её, не давая повторить трюк.
— Марк, ну давай… — капризно протянула она. — Или хочешь, как тогда?
Она быстро опустилась на колени, не удержала равновесия и ткнулась лицом мне в пах. Я поморщился. Не позволив ей даже прикоснуться к ширинке, поднял под руки.
— В другой раз, дорогая, я ухожу.
— Что? — в затуманенных глазах появилась злость. — Какого хера?
— Как некуртуазно.
— Ой, да пошёл ты, — она пьяно и весело усмехнулась. Задрала подол платья. На меня уставилась ровненькая полосочка её выбритой промежности.
— Надень трусы, застудишься, — посоветовал я, проходя мимо.
— Марк, сука! — окликнула она меня. — Ты ещё пожалеешь!
Я обернулся. Она стояла, чуть покачиваясь, не отпуская платье. Весь лоск сошёл, облез лохмотьями, как краска на старой кукле. Косые глаза, похабно задранный подол, неуклюжая поза дешёвой проститутки.
— Пока, Лена. Извини, дела.
Не дожидаясь новой матерной тирады, сбежал вниз по ступенькам. Немного удивился, когда ругательств не последовало. Обернулся ещё раз.
Она стояла у перил, облокачиваясь, и следила за мной томным рассеянным взглядом. Послала воздушный поцелуй и неожиданно трезво сказала: