Но она и не отворачивалась. Раскрывалась под моим напором, стонала на грани слышимости, отдавалось мне целиком. Сладкое безумие туманило мысли, я проник руками под её футболку, её мою футболку. Слабо завязанный узел тут же распустился, мягкая ткань свободно повисла, позволяя мне всё. Дикий восторг пронзил меня, когда я понял, что на Королеве нет лифчика. Её прекрасная, обалденная, сносящая с катушек грудь совершенно доступна.
Я задрал футболку, с предвкушающим «м-м-м» накрыл ртом дерзко встопорщившийся сосок. Королева вздрогнула, её тело стало тяжелее, словно она не могла устоять на ногах. Обвила руками мою шею и снова тихонечко застонала. От этого звука меня накрыло с головой.
Её грудь была охренительна. Я катал сосок во рту, легонько прикусывал, обводил языком, с упоением чувствуя, как Королева реагирует на ласку, как её стоны становятся громче, как руки сильнее обвиваются вокруг меня.
Моя сладкая… моя нежная, отзывчивая, сносящая с катушек, как шторм, как шквал, как цунами. Я был готов кончить прямо там, в коридоре, так сильно она на меня действовала. Шибала по мозгами, как самый крепкий алкоголь, как наркота.
Не переставая ласкать ртом её грудь, я опустил руку ниже, засунул ей между ног. На миг она инстинктивно зажалась, но стоило сильнее втянуть в рот сосок, свирепо атакуя его языком, как её ноги призывно раздвинулись, и жар промежности ударил по ладони. Я гладил её поверх ткани, но почти сразу этого перестало хватать, и я, оттянув резинку шортиков, запустил руку внутрь.
Очередной стон стегнул меня, словно плетью, всё стало дыбом от желания. Из последних сил пытаясь быть осторожным, я погладил кудрявые волосики, скользнул пальцами ниже и, ощутив влагу, чуть было не взревел от ликования, пьянящего самцового триумфа. Она хочет меня!
Палец скользнул внутрь её горячего жадного тела. Мышцы Королевы обхватили его, туго сжались. Она снова застонала. Прижатая моим телом к стене, она фактически повисла на мне, ноги приглашающе раздвинуты, вся грудь наружу, глаза безумные, полные хмельного тумана. Ротик раскрыт, дышит тяжело вперемешку со стонами.
Господи, если она такая тугая, хотя в ней всего один палец, что же будет, когда я вставлю туда член? Может, она ещё девочка?
— У тебя был секс? — спросил я в её маленькое нежно-розовое ушко.
Кивнула, лицо залило румянцем.
Меня наполнило одновременно и ревностью, и облегчением. Не нужно быть нежным, можно обрушить на неё всю страсть, всё желание. И снова ревность: что за сукин сын успел прежде меня? Не дрыщ ли? Убью подонка.
Жгучая ядрёная смесь возбуждения с безумной ревностью, с накопившейся, прорвавшей все плотины страстью. Ничего. Я заставлю её забыть обо всём, что там было до меня.