Как только дверь за нами закрылась, она сразу зашептала:
— Ну, рассказывай, как тебе новая работа. Что Славик, очень строгий начальник?
Я отвернулась к раковине и принялась тщательно мыть руки. Очень тщательно. Почти как хирург перед операцией. Словно собиралась не крошить капусту, а вырезать у нее аппендикс. Или вырывать гланды.
— Вовсе не строгий. Он вполне хороший.
Кажется, я была не готова к таким разговорам, тем более после того, как полдня только об этом Славике и думала. А после маминых вопросов и вовсе будто бы вернулась на несколько лет назад, когда девчонкой не сводила восхищенного взгляда с такого взрослого и такого симпатичного папиного знакомого.
— Надеюсь, тебе не придет в голову в него влюбиться… — вздохнула мама, протягивая мне полотенце.
— Вот еще, больше делать нечего, — буркнула я, аккуратно вытирая каждый палец.
— И правильно, — с облегчением сказала мама.
— Это еще почему? — спросила я почти обиженно.
Не то что я собиралась прямо сейчас влюбляться в своего босса, но я не видела ни одной причины, почему этого делать нельзя. Симпатичный мужчина, умный и серьезный, ну почти всегда серьезный, а еще внимательный и… И тут как-то некстати снова вспомнилась кладовка. Я схватила мамин любимый нож с белой пластмассовой рукояткой, пожелтевшей от времени, и громко застучала им, шинкуя капусту.
— Грустная история, — мама встала рядом и начала кромсать сыр неровными кубиками. — Но, думаю, он до сих пор сохнет по своей бывшей жене.
Сердце почему-то больно кольнуло, хотя, казалось бы, какое мне дело до его бывших жен, и до того, по кому он там сохнет.
— В самом деле? — деланно небрежным тоном произнесла я. — Не знала, что он был женат.
Мамины руки замерли над сыром. Стоп, спокойно. Если продолжу так лупить ножом, нашинкую капусту вместе с доской.
— Слава — хороший мальчик, но однолюб, — тихо сказала мама, — А она вертихвостка.
— И давно это было?
— Да уж года три прошло. Она сбежала за границу со своим преподавателем музыки, вроде как делать карьеру. А Слава с тех пор один.
— Может быть, за это время он ее уже сто раз успел забыть, — упрямо сказала я.
Мама вывалила сыр к нарезанным овощам и покачала головой:
— Боюсь, что нет.
— Девочки, вы скоро? — папа приоткрыл дверь. — М-м-м, как пахнет… — он прочесал цепким взглядом стол, воровато схватил с тарелки пирожок и исчез.
— Совсем мы мужчин голодом заморили, — заторопилась мама. — Так, салаты я заправлю, а ты пока накрывай стол!
Она сунула мне в руки вилки с тарелками, и я выбежала из кухни.
Больше мы к этой теме не возвращались. Я коротко отчиталась о своих рабочих успехах. Очень коротко, потому что, по правде говоря, большую часть времени была занята вещами, далекими от своей прямой профессиональной деятельности.