Я с опаской покосилась на руки Максима Геннадьевича. Нет уж. Я уж лучше как-нибудь так… Без рук.
Когда дверь за эскулапом закрылась, а боль, приглушенная лекарством, начала отступать, я наконец смогла оценить масштабы случившейся трагедии. Я не встану на ногу еще хорошую неделю, если не больше. И уж точно не смогу гарцевать на высоких каблучках через какой-то час!
Сходили, блин, на презентацию.
Я посмотрела на часы. Потом на Максима Геннадьевича.
— И что теперь делать? Как вы пойдете? Думаю, все самые важные разговоры будут как раз на фуршете после презентации. Как вы без меня?
Он хмурился. Похоже, ему тоже не слишком улыбалось оказаться на этом празднике жизни без моральной поддержки и мудрого руководства.
Наконец, ответил:
— Молча. Всем улыбаться, говорить только по делу. И главное — ничего не есть.
Я задумалась.
А это могло сработать. Да и вообще, когда твоя невеста, травмированная, осталась в номере, некоторая рассеянность и, возможно, даже недостаточная учтивость вполне простительны.
Я даже покосилась на босса с подозрением: может, он нарочно все это подстроил?
Впрочем, нет. Физиономия у него была самая виноватая. За те минут сорок, что прошли после этого происшествия, он успел притащить к диванчику в гостиной почти все содержимое бара, пульт от телевизора, подушки, пледы и одеяла в таком количестве, что хватило бы на четверых травмированных.
— Даже не знаю. Что-то мне это не нравится… — я смотрела на него с сомнением.
— Думаешь, мне нравится? Как в клетку с тиграми туда иду.
— Хорошо, — вздохнула я. — Давайте повторим все еще раз.
Он подтащил кресло поближе и уселся с физиономией самого прилежного ученика. Нет, похоже, действительно переживает.
А его торс снова оказался в непосредственной близости. С одной стороны, жаловаться на эту близость было бы странно. Совсем недавно Максим волок меня на руках, прижимая к могучей груди. Но в тот момент меня это нимало не беспокоило. Боль была такая, что окажись на его месте кто-то из реальных голливудских красавчиков, я бы и на это никак не среагировала.
А вот теперь все эти бугры и кубики, самым бесцеремонным образом расположившиеся прямо перед моим носом, несколько… отвлекали.
— Нет, давайте не так… — мне совершенно не хотелось вести беседы с полуголым шефом. — Времени остается мало. Так что сначала вы соберетесь и оденетесь, а потом уже будем репетировать и вспоминать.
План был неплох. Но осуществить его мы не успели.
Когда Максим, запакованный в костюм, вышел из комнаты и беспомощно протянул мне галстук, в дверь постучали.