Ответ был очень очевидным, он лежал на поверхности и, если честно самой себе во всем признаться, то не вызывал никаких сомнений. Проблема в том, что этот ответ мне категорически не нравился.
В ресторан я успела вовремя. Взглянула на Макса и нахмурилась. Эти ребята, что доставляют одежду, похоже, освоили телепортацию. Мой босс был одет с иголочки.
А еще на этот раз он не хмурился, не раздавал указания, а приветливо улыбался так, как будто бы снова из того зануды, что я видела целый день, превратился в душечку Макса. Интересно, с чем связано такое улучшение настроения? Надеюсь, не с той очаровательной барышней с ресепшен. Хотя… Кто знает. Может, пока я, высунув язык, носилась по городу, она все-таки продемонстрировала Максиму какие-нибудь особые преимущества этого отеля перед другими.
Нет. Я не хочу об этом думать.
Макс помог мне сесть, протянул меню и, всё так же улыбаясь, сказал:
— Извини.
Хорошее начало. Еще бы выяснить, за что именно он извиняется. Я непонимающе приподняла брови: мол, а что случилось?
— У тебя был непростой день, а еще я все взвалил на тебя.
Я посмотрела на него удивленно. В мое представление о корпоративной и рабочей этике то, что он сейчас говорил, вообще не входило.
Устала? Тяжелый день? взвалил? Да нет, обычный рабочий день и, надо сказать, не самые сложные поручения…
— Просто мне нужно было подумать. Слишком много информации. А когда ты рядом, я думать не могу. Вернее, могу, но не о том. В общем… не бери в голову!
Первым порывом было спросить, о чем же таком он думает, когда я рядом. К счастью, этого ляпнуть я не успела. Такой вопрос увел бы нашу беседу совсем не в то русло, в которое следовало. Вместо этого я спросила:
— И о чем же ты думал?
— О тебе, — серьезно сказал он. И почему-то тон его мне не понравился.
— То есть? — переспросила я.
— Во всей этой истории слишком много странностей. А еще слишком много тебя.
Хорошо, что на меня учили держать лицо. Мне точно не нравилось то, что он говорит.
— Вот смотри, — начал он. — Алевтина никогда не работает с кем попало, — я хотела возразить, но он остановил меня жестом. — Алевтина никогда не отказывается от своих слов. Но она нарушила оба правила, чтобы устроить тебя ко мне. Зачем? Непонятно. И Алевтина об этом уже не расскажет…
— Может, еще и расскажет, — поправила его я. — Во всяком случае, врачи надеются на лучшее.
Вряд ли эта информация хоть что-то изменила. Врачи, может, и надеются на лучшее, например, что им зарплату поднимут или что-нибудь в этом роде. Но вот о том, что в отношении Алевтины можно строить позитивные прогнозы, мне никто не сказал ни слова.