Интересно, почему я решила защищаться? Потому что Макс на меня нападает?
— Потом этот твой Костик, который рассказал тебе то, что вроде как не должен был рассказывать… Но откуда он об этом узнал? Зачем он вообще это узнавал? То есть, и тут снова ты и твои приятели…
Я отказывалась верить своим ушам.
— Ты… меня в чем- то подозреваешь? — не знаю, как мне удалось это выговорить.
Сердце, кажется, перестало биться. То есть все эти поручения… Он просто отправил меня с глаз долой, потому что мне не доверяет?
Макс посмотрел на меня укоризненно.
— Не говори ерунды. У тебя алиби. Ты летела со мной с моста. Если бы ты хотела от меня избавиться, думаю, нашла более безопасный способ.
Я встряхнула головой. Что-то и в правду мне какая-то чушь в нее лезет. Лучше отвлечь его внимание от моей оплошности.
— Ну и каков итог раздумий? Ты придумал что-нибудь? — спросила я.
— Да, — улыбаясь, заявил Макс. — Пока ты выполняла все эти важные поручения, я нашел кое-кого, он тоже нашел кое-кого, и… в общем…
Почему-то мне показалось, что сейчас я услышу что-то ужасное. Что-то такое, чего не готова услышать.
И я не ошиблась.
— Я заявил права на наследство. Думаю, кто бы ни был наш таинственный неприятель, ему придется что-то с этим делать.
Ясно.
Понятно.
Прекрасно!
Восхитительно!
Ужин прошел в молчании, будто каждый думал о своем.
Я, если честно, просто боялась раскрывать рот, потому что мне казалось: стоит мне только начать говорить — и Максим Геннадьевич станет за мной записывать слова, выражения и идиомы, чтобы использовать их потом в интеллектуальных беседах с прорабами. На их, на строительском, диалекте. Никаких других слов у меня для него не было.
Впрочем, Максима это молчание, кажется, не тяготило. Равно как и вся ситуация. Похоже, он был невероятно горд своей идеей. И чем дольше я смотрела на его самодовольную физиономию, тем плотнее сжимала зубы, чтобы, не дай бог, не заговорить.
Когда ужин был окончен, мы попрощались и, строго следуя задумке девушки с ресепшен, разошлись по разным этажам.
Идиот! Чертов идиот! Придурок!
Стоило мне оказаться в номере одной, необходимость «держать лицо» отпала, и я разрыдалась. Я могла сколько угодно злиться на Макса и что угодно о нем думать, но так уж вышло… Что-то изменилось в моей жизни в последние дни. И теперь, если составлять топ людей, которых я бы не хотела видеть мертвыми, он окажется там на первом месте, с легкостью обойдя даже Ришку и солиста группы… впрочем, не важно, какого солиста и какой группы. И вообще, я этого не говорила.
Я, не разуваясь и не раздеваясь, уселась на кровать, и продолжила громко всхлипывать, размазывая потоки туши по щекам. Сейчас меня никто не видит. Сейчас можно.