Он выпрямился и попытался вдохнуть. Получилось не сразу — словно тело теперь не доверяло ему даже в этом. А когда боль отступила и легкие наполнились воздухом, показалось, что дышать стало легко как никогда. Словно не воздух он вдыхал, а чистый свет.
— Твердыня в камне. Сила во мне, со мной, при мне! — снова прогремел старик.
В руках у него откуда-то появился ножик с тонким лезвием. Колдун занес нож над телом, и Вилард отстраненно подумал, что как-то это нехорошо, но мешать почему-то не стал… Старик резко опустил нож на нежную шею девушки, и сердце Виларда упало вместе с этим ножом.
Когда колдун отвел руку — на белоснежной коже оказался лишь тонкий порез с несколькими выступившими капельками крови.
Вилард приблизился губами к этой ранке. Осторожно лизнул красную каплю — и сжался, ожидая новой боли. Но боли не было. В голову ударил хмель. Беспечная эйфория кружила голову. Соленое на языке как высшая милость, как лучшее проявление счастья. Он впился в порез, присосался, стараясь забрать хоть еще одну, хоть маленькую, но каплю этого чистейшего восторга.
— Твердыня в камне. Сила во мне, со мной, при мне! — в третий раз возвестил старик.
И Вилард не без труда, но оторвался от шеи девушки.
Ему предстояло трижды испить ее. И этот третий раз мог убить их обоих. На мгновение ледяная рука страха схватила его за сердце. Но тут же отпустила, растопленная хмельным и радостным теплом.
Вилард опустился еще ниже. Провел губами по теплой бархатной коже живота, и наконец коснулся той самой желанной линии, разделявшей створки дверей, за которыми таилась его сила и его погибель. Он с силой вдавил язык в самый центр и проник вглубь, ощутив пряный вкус. Голова закружилась, зал со всеми его сводами и свечами закачался. Но это не имело значения. Он продолжал водить языком, пытаясь проникнуть глубже и глубже. С глухим стоном он развел руками неподвижные ноги девушки, и сердце зашлось от счастья: теперь он мог погрузиться в самую ее глубину. Он целовал, ласкал языком, посасывал нежную плоть — и наполнялся неизъяснимым ликованием. Счастьем, от которого запросто можно умереть. И знал, что даже под страхом смерти не сможет остановиться. Что ни одна сила теперь не оторвет от этого источника, дарящего такую чистую, абсолютную радость.
Именно поэтому для ритуала необходим друг. Друг, который не позволит пойти до конца. Друг, который стоит сейчас за спиной с острым кинжалом. Друг, который вонзит этот кинжал в плечо — и боль отрезвит, даст возможность выпутаться из сетей смертельного блаженства.
Но почему он медлит? Вилард достаточно напитался… Эйфория становится невыносимой, от нее болит сердце и в клочья рвется душа. Остановит его кто-нибудь или нет?