– Но дракон сказал, что ведьма была! И молнии тоже были… – попыталась возразить я.
Но Феоктист Игнатьевич, судя по всему, уже оседлал любимого конька.
– Все эти выдумки о ведьмах – дело нездоровое и небогоугодное! – брюзжал он. – Суеверие, мракобесие… Всего-то и надо в храмы чаще ходить, жить по высоким наставлениям. Если что непонятно – у жреца спросить, а не слушать досужие сплетни. Ну и в храмы подношения приносить, не без того… Тогда никакое проклятье не возьмет.
Он посмотрел на меня с превосходством. Мне же стало понятно, что дальнейший наш диалог ни к чему хорошему не приведет. Этот старый хрыч думает только о подношениях. Гардеробчик, наверное, мечтает обновить: прикупить еще пару-тройку симпатичных платьиц.
Я откинулась на подушку и прикрыла глаза. Надеюсь, он истолкует мой жест правильно, и не будет приставать со своими проповедями о праведной жизни. Тот и правда замолчал. Вот и хорошо.
Перед глазами снова всплыло лицо принца Эрдара, такое красивое и благородное. Нет, наверное, я очень-очень плохая, но все-таки как здорово знать, что эта его невеста выбыла из строя. Хоть несколько дней поживу спокойно, не думая постоянно о том, как она обвивает своими худющими ручками его шею, воркует ему что-то на ушко или прижимается своими розовыми губками к его щеке, или совсем уж нагло – к губам. Хотя бы и на этом спасибо.
Глава 22
Сильные пальцы откинули волосы с моего лица, зарылись в густые пряди, словно гребенкой проехались от лба до затылка, закружили там, слегка царапая кожу. Куча крылатых мурашек рассыпалась по голове, по лбу, по щекам, запорхала вниз, по телу.
– А-а-ах…
От удовольствия я зажмурилась, а его рука продолжала перебирать волосы в нежной, совершенно невинной ласке.
– Скажи мне нет… – хрипло выдохнул он.
– Да-а… – прошептала я.
Под кожей вспыхнули сладкие искры, между ног стало жарко и мокро. О боги… Уже одного только его голоса достаточно, чтоб я моментально сошла с ума. С каждым разом я завожусь все быстрее, и это одновременно пугает и приводит в восторг. Наверное, так всегда бывает, когда двое созданы друг для друга. Когда хорошо только вместе, иначе никак…
Вторая ладонь грубо сдавила грудь, защемив сосок между пальцами. Я выгнулась со стоном и тяжело задышала. Нет, больно не было, только приятно до умопомрачения. Грубость и нежность, ласка и нападение…От этого потрясающе яркого контраста между тем, что творила одна его рука и вторая, низ живота свело сладкой судорогой. Ладонь поехала вверх, сминая ткань сорочки, легла на шею, поглаживая подбородок большим пальцем. Я горела, плавилась, умирала от желания. Мало, мало прикосновений, хотелось большего, куда большего… Другая ладонь замерла на секунду, перестав перебирать волосы, стиснула их в кулак и прижала к подушке, натянув до предела – не шелохнуться. Он наклонился, коснулся моих губ горячим ртом, дразняще провел им из стороны в сторону и приник нежно, ласково, волшебно… Его язык облизал мою нижнюю губу, нырнул внутрь, пробежал по зубам и, тихонько потрогав мой, ускользнул обратно.