Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Виктор посмотрел в затуманенные страстью глаза и хитро усмехнулся.
— Похоже, я не единственный в этой комнате бесстыдник.
Маша вспыхнула. Да как он смеет!
— Ты… вы! Негодяй! Кто дал вам право издеваться надо мной, используя дурацкое положение, в которое я попала! – Она вскочила на ноги, неловко кутаясь в одеяло. – Я терпела ваш поцелуй там, в гостиной только потому, что он был обоснован, но это… это… — она задохнулась.
— Терпела?! – глаза Виктора сверкнули холодным блеском. – Значит, мои поцелуи настолько тебе противны, что ты вынуждена была их терпеть? Ты разыграла комедию-фарса перед своими родными, использовала меня, как последнего идиота, а сейчас заявляешь, что тебе, бедняжке пришлось терпеть мои поцелуи? Разве не этого ты добивалась?
Он поднялся на ноги и, запустив пятерню себе в волосы, нервно растрепал их в стороны.
— Я не хочу это обсуждать! Я… мне… Мне лучше уйти! Немедленно отвернитесь, я оденусь!
— Вот еще! – Виктор смерил ее долгим взглядом. – Ты останешься здесь до утра. Я не собираюсь объясняться с твоими родителями только потому, что тебе вожжа под хвост попала.
Он обошел кровать и лег на свою половину, развернувшись к Маше спиной.
Чертов грубиян! Дрожа всем телом, она сердито глянула на небрежно накинутое поперек обнаженного торса одеяло. Виктор лежал с закрытыми глазами. «Ну и черт с тобой!» — обмотавшись в махровое полотно, словно в кокон, осторожно улеглась с краю.
— Завтра, как только уедут родители, я покину ваш дом, — ее голос дрожал от возмущения и обиды.
Виктор не ответил.
Ну, разумеется. Не станет же он уговаривать ее остаться после всего, что случилось. Субординация безвозвратно утеряна, а кому нужна домработница, которая умудрилась на вторые же сутки влезть в хозяйскую постель, да еще обвинить его в домогательствах? Правильный ответ — никому. Маша больно закусила губу.
И все-таки он бесчувственный чурбан! Привык брать все, что под руку попадет, считая себя правым во всем! Нет, это не он оскорблен – она! И завтра ноги ее не будет в этом вертепе разврата! Она подложила ладонь под пылающую щеку и закрыла глаза.
Тело била мелкая дрожь. Нужно попытаться уснуть, а завтра все закончится. Она вернется в маленькую комнатку в коммуналке, расскажет Таньке о своей беде, и вместе они подумают, как быть дальше. В конце концов, этот дом не единственный в столице, а она — не самый дрянной работник.
Погрузившись в невеселые размышления, Маша совершенно потеряла счет минутам. А время-то позднее. Нет, нужно попытаться расслабиться и уснуть.