— Я могу умыться? – Маша поджала губы, не желая вступать в очередную перепалку.
Виктор только рукой махнул.
Хорошенькое начало. Из груди вырвался протяжный вздох.
Нервно одернув передник – так резко, что в воздух взметнулось мучное облачко – Маша выскользнула в коридор, обогнула лестницу и скрылась за дверью. Стянула с себя перепачканный передник и затолкала в корзину для грязного белья. Затем умылась прохладной водой.
— Ну, здравствуйте, грабли, — грустно усмехнулась своему отражению.
Нет, им определенно нужно поговорить, иначе эта дурацкая игра «Передай другому» так и будет тянуться, пока не лопнут чьи-нибудь нервы. Маша задумчиво прикусила губу.
Это что ж получается? Когда Вик по телефону сказал, что она нужна ему, он имел ввиду вовсе не работу? Энж тоже предупреждала об этом, а она… Сердце зачастило с ударами, от чего стало трудно дышать.
Господи, как же глупо все вышло. Виктор наверняка был уверен, что она обо всем догадалась. О его чувствах, о причинах, побудивших вернуть ее. У него проблемы. Проблемы с бизнесом и черт знает, с чем еще. Он и не думал нанимать ее в качестве домработницы – просто боялся потерять. Маша оперлась руками об умывальник, дыхание стало частым.
Хватит! Она немедленно пойдет к Виктору и попросит рассказать ей правду. Правду… Правду, о чем? Черт, неужели отношения между мужчиной и женщиной обязательно должны начинаться с головоломки? Маша поморщилась, промокнула чистым полотенцем лицо и, не раздумывая, вышла за дверь.
— Виктор, я… — влетела она на кухню, но тот ее перебил.
— Я должен извиниться перед тобой, — он поднялся со стула – с того самого, с которого был совершен ее полет – и медленно приблизился. – Мне нужно многое тебе рассказать, но вначале я должен все же признаться…
Сердце учащенно забилось, а во рту стало сухо, как после бани.
— Ты мне нравишься… очень. С того самого ужина с твоими родителями – они, кстати, очень милые люди, — Вик по-доброму усмехнулся, видимо вспомнив что-то веселое, а затем, серьезно нахмурившись, продолжил: — Я привык, что девушкам от меня нужно лишь одно – мои деньги, связи и красивая жизнь. Но ты другая. В ту ночь, когда Марго устроила здесь сцену, — он болезненно поморщился, — я ушел прогуляться. И думал я тогда о тебе, о том, что произошло между нами в тот вечер. Поначалу мне казалось, что это обычное влечение, ну ты понимаешь… Но, когда я вернулся домой и не застал тебя, то испугался. По-настоящему. Я вдруг осознал, что нуждаюсь в тебе, твоем присутствии, твоей улыбке, голосе, твоей непосредственности и этой детской наивности. Ты нужна мне, Маша. Прости, что вел себя как последний болван, — он, наконец, замолчал и, коснувшись ее ладони, взглянул в самую глубину испуганных глаз.