Здесь я точно не стану с ним отношения выяснять.
Мы проходим через танцпол, и перед нами все расступаются. Вернее, расступаются все перед Тёмным, едва ли не кланяясь ему в ноги. Не представляю, что бы здесь начало твориться, вздумай Гаранор посетить это событие. Наверняка пали бы перед высшим на колени и стали бы ему молиться.
Я тут же себя одёргиваю. Какие только глупости не полезут в голову на нервной почве.
— А вот и наша именинница. — Поднявшись по лестнице, Ксанор первым делом подходит к девушке в красной блузе.
При виде Хороса она подскакивает на своих шпильках и подставляет ему щеку для поцелуя. Принимает от гостя небольшую бархатную коробочку, улыбается томно, после чего переводит взгляд на меня и Хайме, и тот (взгляд, а не Хайме) холодеет на несколько градусов.
И тут я вспоминаю, где её видела. На обложках онлайн-журналов, в многочисленных рекламах и даже в парочке фильмов. И как же сразу её не узнала! Известная на весь мир топ-модель, начинающая актриса и даже немножко певица. Всё эта Нарсиса Кастальдо. Муза великих кутюрье, красавица с ногами от ушей и лицом, которому позавидует любая Светлая.
— Вижу, ты с компанией, — сдержанно кивает нам именинница.
— Нарси, это сонорина Лэй. Она занимается организацией свадьбы века. Эления, это Нарсиса, — знакомит нас Тёмный. — А это… — демонстративно хмурится, словно пытается вспомнить, как зовут моего друга. Неужели настолько всё плохо с памятью? — Прости, забыл, как тебя зовут?
Мне так и слышится, как Хайме от досады скрипит зубами. У меня же руки чешутся плеснуть в наглую самоуверенную рожу Хороса пару порций коктейля.
— Сонор Лосано, — мрачно бросает друг.
— У-у, как официально, — подаёт голос сидящий по правую руку от именинницы парень.
Симпатичный, манерный, лет двадцати пяти на вид. Тёмные волосы прилизаны, аляповатая рубашка распахнута на груди, светлые брюки облегают тренированные ноги, а лицо освещает (практически буквально) белозубая улыбка. Тоже, небось, из мира моды.
— А это у нас Виталь Медина, — представляет парня Ксанор.
— Можно просто Вит, — вставляет тот.
— Он, Ленни, неплохо фотографирует, — отсыпает ему скупой комплимент Тёмный.
— Неплохо? — фыркает фотограф. — Да я лучший во всём Кадрисе, если не во всей Грассоре!
— От скромности ты точно не умрёшь, — хихикает одна из девушек, компактно сидящих на кожаных диванчиках справа и слева.
А «Нарси», стрельнув в меня теперь уже не прохладным, а колюче-ледяным взглядом, задумчиво тянет:
— Ленни, значит… — Потом, будто опомнившись, снова цепляет на лицо улыбку и приглашает Ксанора присаживаться с ней рядом.