Иньяцио смотрит на него, мучаясь от тошноты. Тот дышит открытым ртом, не обращает внимания на вонь. Если так поступает его отец, чем он хуже? От Винченцо ему досталось телосложение и черты лица. Сейчас, когда он подрос, сходство очевидно. Но глаза все те же — мягкие, как у Джулии.
— Рыбные отходы после переработки сушатся на солнце, поэтому такой запах. — Винченцо показывает ему на широкий участок земли за промышленными строениями.
— Вон там, видишь? Это «лес», кладбище тунцов. Там, внизу, рабочие выгружают остовы на сушку.
Мальчик кивает.
— А лодки где?
— В море, — отвечает подошедший Карузо. — Май на дворе. Маттанца.
Они входят в ворота. Во дворе за деревьями, дающими тень, открывается каменный коридор. На площадке у моря разложены канаты и сети. Там же Иньяцио видит мужчин, которые чинят поврежденные сети.
Карузо вместе с бухгалтером направляются в контору, а Винченцо берет под руку сына, и они идут через двор в триццану, помещение для хранения лодок.
Иньяцио робеет и удивляется. На его памяти отец впервые проявляет такую доверительность в общении с ним.
Внизу шумный плеск моря, волны бьются о камни грота.
— Когда я приехал сюда в первый раз… — Винченцо прерывается, прячет улыбку. — Я был с Карло Джакери. Помню, как здесь было убого. Грязь, нищета. Мы даже не смогли переночевать на острове: ни одного приличного двора. Потом, на следующий день… — Снова улыбается. Оборачивается, оглядываясь на постройку за спиной. — Я послал нарочного в Палермо, чтобы сюда прислали плотников и строителей привести в порядок тоннару. Прошло еще немного времени, и я принялся объяснять, как мы будем производить тунца в масле. Снял сюртук, засучил рукава…
Иньяцио смотрит, как отец снимает пиджак, жилет, пока не остается в одной рубашке с длинными рукавами.
— Собрал глав семейств вместе с женами, чтобы они видели, что я не боюсь запачкать руки. — Он сжимает плечо Иньяцио, с чувством трясет его. — Каждому, кто работает на тебя, надо дать понять, что он часть чего-то. — Он останавливается, глядя, как в лучах солнца сверкает на пальце кольцо Иньяцио. — Я тебе много раз рассказывал: мой дядя Иньяцио заставлял меня стоять за прилавком в магазине пряностей, что я ужасно ненавидел. Но сейчас понимаю, как это было важно.
— Чтобы научиться разговаривать с людьми.
— Да. Чтобы разбираться в людях. Чтобы, если кто-то зачем-то пришел, ты мог бы понять, что ему на самом деле нужно: хочет ли он купить травяной сбор, чтобы просто укрепить здоровье, или он болеет и хочет выздороветь? Если он пожаловал за вином, то что для него важно — качество или престиж, который кроется за названием? Если пришел за деньгами, то хочет ли он усилить свое влияние или оказался в трудном положении?