Помощи, которой не будет. Уже нет.
— Ты строил и ломал, Винченцо, не думая ни о ком. Я несколько лет жила с нашими детьми без всяких прав, боясь, что с минуты на минуту ты выставишь меня за дверь, что женишься на дворянке, которую искала тебе мать. — У Джулии сипнет голос, но она делает над собой усилие. Она должна сказать то, что надо сказать, что носит в душе многие годы. — Ты жил своей жизнью, шел своей дорогой… — Она рубит воздух рукой, голос дрожит. — Но с меня хватит, ты должен выслушать меня. Я не позволю, чтобы Анджелина и Джузеппина прошли через то, через что прошла я, не хочу, чтобы они унижались так же, как я. Ни одна из наших дочерей в угоду тебе не выйдет замуж за того, кто ее презирает, только лишь потому, что ты хочешь защитить свои интересы, интересы дома Флорио.
Винченцо тяжело опускается в кресло.
— Я женился на тебе, Джулия.
Он испытующе смотрит на нее снизу вверх в немой просьбе о перемирии.
— Потому что у тебя родился мальчик и тебе надо было узаконить наследника. Если бы родилась еще одна девочка, я все еще жила бы на виа Дзекка-Реджа, а у тебя, вероятно, была бы жена лет на десять моложе, родившая тебе наследника.
В этих словах звучит ее многолетний страх — страх того, что она никогда не подходила ему. Что она — его самое большое разочарование. Провал всей его жизни.
Винченцо встает, кладет руки ей на плечи.
— Нет. — Подходит ближе, почти дышит ей в лицо. — И да. — Обнимает ее, говорит на ухо: — Потому что даже если б я такую нашел, то не разрешил бы ей разговаривать со мной так, как ты.
Он сильно сжимает ее плечи. Джулия удивлена, почти напугана. Она замирает, но спустя мгновение прислоняется к его груди, пальцами нащупывает биение сердца под жилетом. Чувствует, как он взволнован, нервничает.
— Я хочу самого лучшего для моей семьи, — шепчет он.
Она поднимает голову.
— Ты хочешь самого лучшего для своего торгового дома, Винченцо! — Она не скрывает раздражения. — Самое лучшее для тебя — это титулованный зять, который придал бы вес имени Флорио. Но девочки родились вне брака, и это твои дочери. Никакой дворянин никогда не женится на них.
Джулия наносит болезненный удар — напоминает мужу, что для многих он так и остается босяком, племянником выходца из Баньяры. Она хватает его за левую руку, на безымянном пальце — обручальное кольцо и кольцо дяди Иньяцио.
— Анджелина говорит правду. Их не приглашают на приемы, как других девушек их возраста, и часто на балах они стоят в сторонке. У них хорошее образование, но этого недостаточно.
— У них будет богатое приданое, — упрямо возражает он, высвобождая руку. — Деньги станут их пропуском в дворянские круги.