— Кем вы себя возомнили? Всё решили, не согласовав со мной!
— Зачем? Разве надо у тебя получать разрешение?
Барбаро хватает его за грудки, толкает. Иньяцио успевает встать между ними, прежде чем брат даст сдачи.
— Прекратите! На нас смотрят, — шипит он.
На них уставились десятки горящих гневом глаз.
— Пойдем в лавку. Поговорим там.
Они уходят. Барбаро впереди. Паоло и Иньяцио за ним. Далекие. Идущие рядом.
* * *
Кармело Сагуто тоже укрылся под портиками, наблюдает за сценой. Не торжествует, не проявляет радости.
По крайней мере, с виду.
Флорио удаляются из палаццо Стери, а к Сагуто подходит дон Канцонери.
— Видели, как разошелся калабриец?! Я думал, они подерутся!
— Ты ни при чем, ведь так? — кивает тесть.
Кармело разводит руками. Посмотреть на него — сама невинность, пропитанная ядом.
— Я? Я ни при чем. Это Леонардо, грузчик, болтает почем зря. — Сагуто ни за что не признается, что именно он подстрекнул работника к подобным речам, рассказывая всем на таможне, что братья Флорио не ладят друг с другом и что они в долгах как в шелках. Возводить напраслину — его любимое оружие, и тесть об этом знает. Поэтому и приблизил зятя, сделал его ближе собственных детей.
Оба смеются.
— Поехали! — Канцонери садится в экипаж. — Едем домой! — И, обернувшись к зятю, добавляет: — Видишь, как бывает, когда имеешь дело с родственниками? Мало того, что надо стараться не ударить в грязь лицом, — нужно знать свое место.
Смех Сагуто внезапно смолк.
— Что я, не знаю? Разве я хоть раз проявил неуважение к вам или к шуринам?
— Вот именно! Не забывай, чем это может кончиться! — Канцонери стучит тростью по крыше, экипаж трогается с места. — Ты — парень не промах, все видишь, все понимаешь. Верный пес, который знает свое место, так?
Сагуто соглашается, хоть внутри у него все кипит от злости. Он — верный пес. Он знает свое место и каждый раз, смотрясь в зеркало, напоминает себе об этом. В отличие от него эти калабрийцы свободны, они ничего не боятся, ни у кого ничего не просят. Вот почему он ненавидит братьев Флорио: он никогда не станет таким, как они.
* * *
В тот вечер Паоло Барбаро не ночует у Флорио, как обычно, когда бывает в Палермо. Спор — жаркий, временами яростный — продолжался долго. Паоло не выдержал, ушел в лавку, хлопнув дверью, устав оправдываться и твердить, что не собирался никого обманывать. Иньяцио остался дальше объясняться. Терпеливо. Спокойно.
Наконец Барбаро стал прощаться с Джузеппиной.
— Пусть твой муж хорошенько подумает! — сказал он ей на пороге. — Или все полетит к чертям, я не собираюсь иметь дело с обманщиками.