– Сюда! Сюда! – зовет.
Фельдшер его поднимать – дядька не стоит, левая половина отключилась, нога и рука как ватные. Парень больного, как мог, на кровать затащил, ящик открыл и сразу тому в вену лекарство сосудорасширяющее.
Дядька разом ожил. Зашевелил рукой и ногой, обрадовался.
– Как себя чувствуете? – спрашивает фельдшер.
– Все нормально, – отвечает дядька.
Фельдшер ему вопросы, мол, как зовут, сколько лет. Дядька отвечает. Сам руками шевелит, не нарадуется. Но то, что с ним случилось, не комментирует. Фельдшер ему:
– Кто вызвал «Скорую»-то? – Дядька ведь один оказался дома, и дверь была открытая. А сам почему-то лежал у кровати.
Дядька отвечает:
– Жена.
– А где она? – удивляется фельдшер. – Что ж она дверь оставила не запертую?
– В поликлинике, – отвечает дядька, – или в аптеке.
Ну, фельдшер пожал плечами. Бывают странные люди в разных семьях. Но вот чтобы тяжелого больного так оставить дома? Такое возможно только у нас – в СССР, где все люди по большинству свои.
Тут как раз жена приходит. Фельдшер ей докладывает, мол, так и так. У мужа ее был инсульт, от которого лихой медик его спас. Теперь лежит, как огурец, и все у него нормально. Мол, завтра пришлет фельдшер врача из поликлиники, потому мужа на работу не пускайте, а ждите доктора. А если опять будет хуже – вызывайте снова, приедем и отвезем в больницу.
Проинструктировал и уехал с чистой совестью довольный собой. Потому что смена кончалась и пора было бригаду сдавать и к дому ехать.
Утром старший врач подстанции орет на пятиминутке.
– Уроды моральные! Кто больного после нарушения мозгового кровообращения дома оставит – уволю на хрен!
Медики не в теме. А что, кто-то не знает, что надо непременно до больнички везти? Старший видит недоумение на лицах скоропомощников и поясняет:
– Этот недоделок, – называет фамилию фельдшера, который еще дома спит, – приехал вчера к больному с парализацией слева, загнал ему в вену ампулу эуфиллина, тот ожил и начал клешнями шевелить симметрично, а того не заметил, урод моральный, что кроме «Все нормально» этот больной да своих имени и фамилии, ничего не говорит! Жена тоже не сразу просекла. Спрашивает его: «Как ты себя чувствуешь?» Он ей: «Все нормально!», отстань, мол. Она так послушала его и засомневалась. Взяла и вызвала в час ночи опять. Я приехал. Смотрю, лежит одинокая ампулка. Больной этот радостный такой, говорит мне:
– Все нормально.
А больше ничего не говорит. Как я его ни пытал, он мне на все отвечает: «Все нормально», – так вот, жертвы имбридинга[13], это не нормально! Я его осмотрел детально, заставил выполнить ФАСТ