В нашем институте много разных учебных точек. Лекции там, семинары сям, а больницы вообще эвон где! Но на переезды отведено время. Не отведено оно только на обед.
Курс пропедевтики (основа медицины – правила опроса, осмотра и описания больного), группа готовит студенческие истории болезни. Чуть поменьше Библии, чуть потолще Евангелия.
Преподаватель раздал на двух-трех по одному больному – опрашивайте, собирайте подробнейший анамнез, включая семейный от до Р.Х. и до наших дней – во всех поколениях кто и чем болел и от чего умер, а особенно подробно изучить надо жизнь больного с момента родов. Чем вскармливали, когда какие прививки получал, со скольки месяцев начал держать головку, занимался онанизмом или нет, когда начал курить, пить, говорить и т. п.
И вот студенты разошлись по палатам, опрашивают своих больных.
В одной большой палате лежит дед. Рядом с ним две девушки.
Они спрашивают, а дед молчит. То ли глухой, то ли прикидывается. Рядом отдыхают другие больные.
Девушки готовы разрыдаться уже. История не составляется от слова «совсем».
В палату заглядывает парень-студент, он постарше девушек и, кажется, уже имеет некоторое среднее медицинское образование. Он показывает девушкам на часы!
– Девки! Цигель, цыгель, ай-лю-лю… нам еще пожрать надо успеть, собирайтесь!
Студентки в слезы.
– Дед молчит как партизан в гестапо!
Парень вбегает в палату и как заорет деду в ухо:
– Говори честно, старый! Поллюции были?! Когда, сколько и где?
Дед вздрогнул, уставился на студента, пожевал беззубым ртом и признался:
– Ладно. Так и быть. Никому не говорил, но вам скажу… Две их у меня было. Одну прогнал, а с другой и сейчас живу.
Эта история, наверное, может использоваться защитниками ЕГЭ. Но не рассказать ее нельзя.
В приемной комиссии на экзамене по физике частенько участвовал доцент Ко́зел. Сам он был с кафедры Истории КПСС и в физике разбирался так же, как и в педиатрии, то есть никак.
Однажды непонятно с какого бодуна профилирующим при поступлении в медицинский сделали не химию или биологию, а физику!
Козел, как нормальный вампир-псионик, питался эмоциональной энергией студентов. Но ему однажды вечером «доступно» объяснили несколько парней в подворотне, что если «вампир-козёл» не успокоится, то его ждет кол в сердце. С тех пор доцент в отношении первокурсников на своей кафедре стал осторожнее.
Совсем другое дело – абитуриенты! Над ними он мог издеваться совершенно безнаказанно. Более бесправного существа, чем абитуриент, придумать невозможно.