Примерились – не получается. Как носилки на подъем – бочка норовит соскочить и дурака этого за собой тащит.
Мучились, но отступили. Решили все-таки резать.
Все-таки надо либо автогеном, либо болгаркой.
Нашли баллон с углекислотой. Кое-как вместе с мошонкой в горловину засунули шланг и закачали в бочку углекислоту.
Принесли болгарку, срезали полбочки. Из-за горючести скипидара пилили осторожно, чтобы не искрило. Углекислота помешала вспыхнуть. Парня трое держали, чтобы не упал, когда верхушку-то срежут. Стоять он не мог – отсидел ноги.
Картинка: трое парня держат, один крышку бочки с мошонкой. А та огромная, как у слона, и аж фиолетовая.
Обработали пантенолом, забинтовали. Все равно пришлось на носилках тащить – идти он не мог. Попытались к шее подвесить, все равно больно идти.
Ну, мы отвезли дурака в больницу с химическим ожогом мошонки.
В сопроводительном так и написали: по собственному желанию засунул мошонку в бочку со скипидаром.
А вы говорите, дураков у нас мало.
Достаточно. От скуки не помрем.
Доктор рассказывает.
Дочка семечко принесла однажды. Говорит:
– Это мне подарили. Цветок необычайной красоты. Только цветет раз в семь лет. Название не помню, как-то на «А».
Выбрали горшок, посадили.
В первый год выросла хреновинка. Вроде пальмы. Зеленела всю зиму и к лету завяла. На другой год опять лезет под зиму. Уже хреновина. И опять все морозы в окошка пялится зелеными листами, а к лету вянет. Все тепло горшок в темноте под кроватью. Даже не поливаем. Как осень – на окошко. И опять прет, на этот раз толстый хрен такой. И с каждым годом все толще и толще. Дочка школу закончила, и однажды прибегает и кричит с порога:
– Выбросьте этот цветок!
Мать наша удивляется:
– Зачем? Красиво растет. Зелень в доме. Скоро цвести должен. Мы уже и горшок ему большой нашли. Земли килограммов двадцать всыпали. Как это выкинуть?
Дочка не унимается.
– Выбрасывайт! Цветок этот, – говорит, – называется аморфофаллос, и когда зацветет, будет как член стоять посреди очень красивого лепестка и так вонять, будто не цветок вовсе пахнет, а скотомогильник! Он так мух приманивает для опыления.
– И велик ли урожай, – спрашиваю. – Мух-то наверное много нужно?
– Одна семечка, что я в детстве принесла. Это южноамериканский цветок из джунглей Амазонки. Там все такие. Или красивые, или воняют, а этот – и то и другое.
Мы ей поверили.
Вечером я горшок этот вынес на улицу вместе с этой пальмой, поставил у помойки. Утром глядь, а его кто-то из соседей домой упер. Так я и не увидел, как цветет аморфофаллос.
– А дурь тут при чем? – спрашиваем мы.