Что-то плотное и еще пыхтящее ткнулось мне в бок, и я на автомате обнял это свободной рукой, прижав покрепче к себе. Так и сидели дальше. Никакой романтики, никаких высоких чувств – просто два человека, чьи жизни за последние сутки едва не рухнули в неизвестность.
- Рейко, я собираюсь убить твоего отца, - сказал я девчонке через минут пятнадцать таких молчаливых посиделок.
- Вызвать его на поединок не можешь, - пробурчала та недовольно, - Наймешь убийц?
- Нет. Сам. Мечом, - коротко поведал я ей свои планы.
Девушка подумала несколько секунд, потом вытянула левую руку по направлению к стоящей у стены в зале декоративной пальме. Коротко вспыхнуло, треснуло, испуганно ахнула притаившаяся за нашими спинами Легран – бедное растение разнесло в клочья вместе с вазой, оставив на полу знатную подпалину.
- Вот это – мелочи, - наставительно сказала сероволосая девочка, - Отец поджарит тебя за секунду.
- Не волнуйся, - погладил я ее по голове, - Сначала я его убью, а потом дам себя увидеть.
Рюдзи Иеками дискредитировал себя за гранью разумного. Оскорбления и даже штурм – это одно, а вот найм будущим изгнанником бандитов-простолюдинов для того, чтобы выкрасть молодого аристократа, уже совершенно иное. Уничтожить такое животное можно любым способом, включая бомбардировку.
***
Воскресенье. Слово, вызывающее прилив позитивных эмоций у большинства разумных, если они не работают и не являются детьми благородных семей, которые работают всегда. Тем не менее, я продолжал любить воскресенья, несмотря ни на что. Но это… оказалась совсем черным.
С самого утра, после завтрака, пришлось выдержать короткую, внешне безэмоциональную, но весьма суровую битву с Уокером – дворецкий, несмотря на свое весьма разностороннее образование, безукоризненные манеры и буйно растущую веру в меня, не совсем понимал специфик регенерации алхимически подстегнутого организма, желая во что бы то ни стало встать с кровати и приступить к своим обязанностям. Успокоился он лишь после моих уверений, что сломать ему сейчас отросший мизинец проще, чем сигарету.
С Рейко все было куда проще – она под руководством и надсмотром свободной от поручений Анжелики превращала мишени в решето на заднем дворе особняка. Когда пальцы и запястья девушки начинали ныть от нагрузки – переходила к учебе и доставанию Азата, издевавшегося над всеми жителями поместья. Издевательство выражалось в выпечке сдобы и каких-то восточных лепешек, пахнущих настолько вкусно, что я даже соблазнился вторым завтраком.