– Труд сделал из обезьяны человека, – подвел итог уборке Максим, – так что у тебя есть шанс научиться ходить на двух конечностях и правильно пользоваться унитазом. Родители где?
– Мать на сутках, – проблеял измученный «ягой» подросток.
Понятно, о папе история умалчивает. А вот это человекоподобное баба родила «для себя», значит. И получилась этакая девочка с яйцами, способная лишь жрать, пить и сношаться. А не отвечать за свои поступки и не думать об их последствиях.
– Финал вашей карьеры, молодой человек, виден мне совершенно отчетливо, – произнес Максим на прощанье, – а это себе оставь, на память. Может когда еще и пригодится, – глянул он на протянутое подростком пустое грязное ведро и захлопнул перед его носом дверь. Все это, конечно, неплохо, но дальше-то ему что делать, что? Как подобраться к этому ФКУ ИК-51 в поселке Восточном Вологодской области? Каждый прошедший впустую день словно отнимает часть жизни, и сидеть на месте нельзя, и глупо рисковать тоже. Это та дверь, в которую нельзя ломиться, надо или по-тихому взломать замок, или искать другой вход. А самое паршивое, что выхода не видно вообще, это как уравнение, которое не имеет решений.
Васька позвонила в девять утра и потребовала гамбургер. После торга она согласилась на яблоки и жареную курицу с макаронами, Максим поклялся, что обед приготовит сам. И через час уже выходил из метро на другом краю Москвы. Небольшая тучка на северо-западе города обернулась стихийным бедствием на юге. С неба полило так, словно включили кран, ливень стоял стеной, за ним не было видно даже проезжей части и светофоров. Движение почти остановилось, машины еле ползли, по тротуарам неслись потоки грязной теплой воды. Максим бросился сначала к супермаркету, но вмиг промок и на полпути свернул, рванул к автобусной остановке, чтобы переждать непогоду. До прозрачного павильона было уже недалеко, Максим бежал под окнами длинного многоэтажного дома, когда слева раздались прерывистые, еле различимые в шуме дождя звуки. Он оглянулся на бегу и не сразу понял, что происходит. Из трубы водостока с крыши лилась вода, она теснилась в узком отверстии, ревела и пенилась. А в мутном потоке боролось за жизнь крохотное существо, оно поднимало голову и из последних сил размахивало лапами. Но острые мокрые уши все реже показывались из водоворота, мелькнула облепленная мокрой темной шерстью тощая спина, потом кончик хвоста. Максим ринулся назад, нагнулся и подхватил на ладонь маленького, дня два или три назад открывшего глаза котенка. Сейчас он больше походил на крысеныша – длинный, облезлый, где хвост, где лапы непонятно, зато уши торчком и голубые глазенки-бусинки внимательно смотрят на человека.