Мимике лица Гузикова мог позавидовать любой актер. Максим старательно «держал» недовольное выражение и нарушать паузу не торопился. Гузикову же было уже невмоготу, и он решился:
– А давайте чайку попьем. Я сейчас девочкам скажу, и они нам сообразят что-нибудь. Или не чайку? – Гузиков старательно пытался уловить настроение проверяющего, только что ушами не шевелил. Его щеки то надувались, то опадали, губы вытягивались и шлепали друг о друга. Максим отвернулся к окну и прогудел значительно:
– Не трудитесь, обойдусь. Дверь закройте. И присядьте, вот сюда, пожалуйста, – Максим указал Гузикову на его собственное кресло во главе стола.
– Как скажете. – Директор резво выполнил приказ и преданными глазами смотрел на Максима. Тот проводил взглядом бегущего к корпусу неповоротливого гузиковского стража и выдохнул коротко. Все, они вышли на финишную прямую, останавливаться нельзя.
– Вам у нас понравилось? – начал светскую беседу директор, и Максим охотно отозвался.
– Да, очень. Даже и не знаю, что больше – корпуса подведомственного вам учреждения, превращенного в гостиницу и бордель, или грамотное использование человеческих ресурсов. Один из ваших заместителей сказал мне, что это трудотерапия.
– Простите, – Гузиков привстал в своем кресле, – что? Какая терапия? Вы о чем?
– О твоем бизнесе, о чем же еще. Доходное местечко, да? На хлеб, надеюсь, хватает? И на молоко?
– Но как же, как… – Гузиков морщил лоб, чмокал губами-варениками и вцепился в подлокотники своего кресла. «Как же так, ведь я со всеми давно договорился, всем процент идет, все довольны». – Мысли, как титры, отражались на складчатой физиономии директора.
– Ладно, это твое дело, меня не касается. – Эти слова «проверяющего» вернули Гузикова к жизни. Сжавшаяся, как сушеная груша, рожа директора разгладилась, он обмяк в своем кресле.
– Только вот что, – Гузиков вновь напрягся, как легавая на стойке, попытался вякнуть что-то протестующее, но передумал.
Максим прислушался – за дверью все тихо, не слышно ни музыки, ни голосов. Притихли бухгалтерские одалиски, ждут, чем все закончится.
– Квартиры давно сдаете? – спросил он у Гузикова.
– Ээээ, года полтора, кажется. А какая разница? – вскинулся вдруг Гузиков. – Вам-то что? Я все вопросы с вашим начальством давно уладил, все решил. Не ваше дело!
– Конечно, не мое. Не волнуйся, – Максим основанием ладони врезал Гузикову в нос. Директора откинуло к стене, он врезался в нее затылком, вывалился из кресла на пол и там затих. Максим шагнул к директору, за лацканы пиджака поднял его на ноги, прислонил к стене. Следующий удар пришелся в переносицу, еще один, уже после того, как Гузиков рухнул на бок, в висок. И еще один, для верности, по неподвижному, лежащему на животе телу, в темя. И все как по манекену в спортзале – без эмоций, на автомате, с полной отдачей и сосредоточенностью.