– Ничуть не удивляюсь! – усмехнулся Геерт, – они же все поголовно бездельники и лентяи…
– Не все, – возразил я, – лично я могу вспомнить кафра, которому можно было бы присвоить звание почетного белого. Да ты его тоже знаешь – это Йонни Виттбой, работник нашего отца во времена нашего детства.
– Да, пожалуй… – согласился Геерт. – Йонни был вполне достоин этого звания, но такой он был один, а на остальных глаза бы мои не смотрели.
– А про остальных со мной речь и не вели, – сказал я. – Русским не нравится, что мы смотрим на цвет кожи или разрез глаз, а не на то, каков этот человек по своей сути: действительно такой как мы или же двуногое стайное животное. Всем нам известны такие буры, которые хуже любых кафров, хотя кожа у них белая как английская писчая бумага.
– А какое нам дело, что о нас думают какие-то русские! – выкрикнул сержант Оуэн Ван Дер Мейер. – Они же почти сумасшедшие, раз устроили у себя коммунизм.
– Раз они с этим коммунизмом бьют Гитлера так, что во все стороны летят пух и перья, значит, они далеко не сумасшедшие, – возразил я. – Кстати, за то, что мы сделали с Британской империей, господин Сталин не только не стал меня ругать, но даже сдержанно похвалил. Мол, так этим подлым засранцам и надо, пусть поплавают в собственном дерьме. Но суть, в конце концов, не в русских, а в том, кто стоит над всеми нами. Если мы опять пойдем по протоптанной дорожке апартеида, то однажды к нам придет известный всем вам странник в сандалиях на босу ногу и задаст вопрос: «Я кому говорил, парни, что нет ни эллина, ни иудея?», а потом как врежет за тупоумие посохом промеж ушей… Одним словом, я не стал говорить господину Сталину ни «да», ни «нет», сказав, что мне надо как следует подумать и посоветоваться с товарищами, то есть с вами. Ответ я должен дать через три дня, либо приняв независимость нашей родины из рук русского вождя, либо отказавшись от этого дела.
– А что он хочет, этот Сталин? – спросил Оуэн Ван Дер Мейер, – чтобы мы целовались с кафрами в десны?
– Нет, – сухо ответил я, – целоваться не надо. Надо делать так, чтобы как можно большее количество кафров и цветных становилось полезными членами общества, и относиться к ним в соответствии с их заслугами, а не исходя из их цвета кожи. При этом сами «старшие братья» русских наверняка знают, чего делать ни в коем случае нельзя, а вот путь правильного сочетания воспитания и силового принуждения нам придется нащупывать самим. А также нам придется ломать свою закосневшую гордыню, ведь некоторые из лучших кафров или цветных в своем деле могут оказаться даже лучше нас.