На этой «оптимистической» ноте американский посол развернулся и вышел, чтобы никогда уже не вернуться. Испанский же диктатор почувствовал себя так, будто ему только что зачитали смертный приговор. А ведь он, с точки зрения этих людей, не хотел ничего плохого. Просто боролся как умел за традиционные консервативные ценности с большевизмом, анархизмом, троцкизмом и еще с множеством других …измов, из которых и состояла так называемая Вторая Республика. Ради этой цели в кровавом остервенении Гражданской войны он даже пожертвовал своим двоюродным братом>[32]! А ведь тот даже не был «красным», а всего лишь защищал законно избранное правительство. При этом надо учесть, что по своей сути испанский диктатор не был большим поклонником нацизма-сатанизма, скорее, напротив, как добрый католик, он до глубины души ужасался тому злу, которое творилось в Германии. Но антикоммунистические убеждения делали его естественным врагом Советского Союза и, соответственно, вольным или невольным попутчиком гитлеровской Германии и фашистской Италии.
В свою очередь «красные» тоже арестовывали или даже убивали своих политических противников (среди которых, помимо всех прочих, числились священники и монахи), а также поджигали церкви. Весной 1936 года в Мадриде кто-то пустил слух, что монахи раздают детям пролетариев отравленные конфеты, в результате чего разъяренные рабочие убили множество священнослужителей и монашествующих. Но ненависть к церкви определялась не этими вздорными слухами, а тем, что она поддерживала исключительно традиционные консервативные силы, называя «красных» не иначе как «посланцами Сатаны». В результате общего экономического неустройства, в которое под властью Народного фронта пришла Испания перед самым путчем военных, страну сотрясали всеобщие и местные забастовки, а крестьяне, не дождавшись исполнения Земельной Реформы, с пылом и жаром делили помещичью землю.
Тут надо сказать, что дисциплинированные и ориентирующиеся на Москву коммунисты составляли в Народном Фронте абсолютное меньшинство. Большую часть этого образования, аморфного как куча мусора, составляли анархисты, троцкисты, баскские и каталонские автономисты, социалисты и либералы разной степени левизны. Больше ни в одной европейской стране, кроме Испании, не были так популярны настроенные на радикальное разрушение всего и вся анархисты и троцкисты. Эта буйная братия не столько сражалась на фронтах с националистами-франкистами, сколько интриговала, пакостничала и поднимала мятежи против своих товарищей. Дону Франсиско было вдвойне горько от слов американца, потому что даже победив в гражданской войне, он не мог править своей страной, не используя того самого вооруженного насилия меньшинства над большинством. Стоит только чуть-чуть ослабить удавку на шее, как из-под спуда вновь полезет все тот же красный дракон.