Адмирал немного помолчал, а потом осторожно произнес:
– Я слышал, что вы говорили Его Величеству, что там, в вашем мире, в том или ином случае Британская империя все равно была обречена на крах…
Антонова ответила не задумываясь:
– ТАМ сложилась немного иная ситуация, нежели ЗДЕСЬ. Британия ТАМ понесла в войне меньшие потери, но победа, которую антигитлеровская коалиция все равно одержала над нацизмом, не привела к разрешению всех противоречий. Напротив, сочтя, что немцы нас ослабили, и настал удобный момент для выкручивания рук, наши бывшие западные союзники ополчились против Советского Союза, и до открытой войны оставалось совсем немного. Но первой не выдержала этого военного напряжения как раз Великобритания, и через пару лет после завершения войны с нацизмом от нее начали отваливаться куски-доминионы…
Немного помолчав, она добавила:
– Если вам кто-нибудь скажет, что в Британии не хватает рабочих рук, и поэтому надо завозить трудовых мигрантов из бывших азиатских и африканских колоний, то направьте этого человека в Бедлам проверить исправность мозгов. Поначалу, правда, все будет прекрасно. Англичане будут трудиться клерками и менеджерами высшего звена, а тяжелый и грязный труд достанется мигрантам, но потом у тех родятся дети, самые способные из них получат высшее образование и начнут занимать средние и высшие ячейки в управляющей пирамиде. Но даже выучив английский язык и получив университетский диплом, эти люди не перестанут быть иранцами, арабами, пакистанцами, индусами и бангладешцами. При этом «на земле» возникнут районы, где почти не звучит английская речь, где закрываются церкви, но как грибы после дождя растут мечети, куда не заглядывают ваши знаменитые констебли и вообще белые люди. Я сомневаюсь, что дело кончится тем, что ваши званые, но нежеланные гости когда-нибудь соберутся и уедут по домам. Скорее, наоборот – однажды за счет более высокой рождаемости их число превысит число коренных белых британцев, после чего они скажут: «мы здесь власть» – и тогда Британия перестанет быть Британией, а превратится в еще один султанат. Когда-то вы колонизировали их силой оружия, а в двадцать первом веке они колонизируют вас, потому что вы им это позволили.
– Я… я очень не хочу вам верить… – медленно произнес адмирал Тови, внимательно вглядываясь в лицо собеседницы; на скулах его ходили желваки. Однако в глазах этой женщины он видел не просто уверенность; нет, там было нечто большее – знание, почерпнутое ею из реалий ее мира – и оно воистину страшило теми перспективами, которые она так скупо, но ярко описала. Он вздохнул, кашлянул и произнес: – Но, знаете, я не могу не верить вам. Вы об этом ТАК рассказываете, что я понимаю, что все это вы наблюдали воочию. Но что же нам в таком случае делать?