Франко проворчал:
– Совсем недавно вы, ваше преосвященство, произносили перед нами совсем другие слова, одобряя вторжение немецких армий в большевистскую Россию…
Тот сурово глянул на каудильо и ответил:
– За эти слова, произнесенные мною до того, как я узнал об Акте Божественного вмешательства, я уже покаялся перед посланцем Его Святейшества и получил от него прощение. Но сейчас речь у нас идет не об этом. Как я понимаю, дон Франциско собрал нас здесь, чтобы огласить свое решение, что мы будем делать дальше…
Тут Франко, слегка прокашлявшись, сказал неожиданно осипшим голосом:
– Я решил, что каждый из вас должен сам избрать свой путь. Я слагаю с себя права и обязанности каудильо и вместе с семьей отдаюсь под защиту нашей Святой Матери Церкви. Каждый из вас может последовать моему примеру или выбрать свой путь. Те, кто во время гражданской войны или сразу после нее совершал поступки, непростительные с точки зрения большевиков, могут сесть на пароходы и уехать куда-нибудь в Аргентину к сеньору Перону. Русские вас там не найдут, потому что в тех краях у них нет для этого ресурса, а инквизиция не будет вас разыскивать, ведь перед нашей Святой Матерью Церковью вы остались чисты. Самые безумные могут попробовать оказать русским сопротивление, но не думаю, что это продлится долго. Русские солдаты – это не наши красные ополченцы, а Рокоссовский с Буденным – это не старик Миаха>[35].
– Да, русские – противник весьма нелегкий, – подтвердил генерал Варела, – я это знаю по годам той войны. К тому же за них будут: численное превосходство, новейшее оружие и боевой опыт двух лет войны с первоклассным врагом; наша армия всего этого лишена. А генералы? Я прекрасно помню, какой леденящий ужас наводил Роммель на англичан; русские же проглотили его за один укус. По доброй воле воевать с нынешними русскими я бы не взялся. Но скажите, что делать тем из нас, кто не хочет укрываться под сутаной у церковников или бежать в Аргентину к Перону, и в то же не хочет кончать свою жизнь самоубийством?
Архиепископ Толедский в ответ на это произнес:
– Если вы, мой дорогой дон Хосе, не расстреливали пленных и не отдавали приказов о казнях сторонников республики или о расстрелах пленных красных, то вам ничего страшнее отставки не грозит. Что же касается остальных, которые пойдут на сопротивление без всякой цели добиться военного результата, а лишь из желания закончить свою жизнь с оружием в руках – то всем им в таких условиях может быть засчитано самоубийство.
– Постойте, Ваше Преосвященство! – воскликнул генерал Хосе Солчага, – а что же, вы предлагаете нам сдаться большевикам – с тем, чтобы после небольшой судебной процедуры они развесили нас по фонарным столбам?