Кроме всего прочего, из-за захвата русскими Британских островов в Северном море окончательно установилось господство военных флотов, а также авиации, в том числе противолодочной, принадлежащих антигерманскому альянсу. По этой причине большинство германских подлодок, уходящих на боевое дежурство, погибали, не доходя даже до Норвежского моря. Гитлер и рад бы бежать из Германии этим путем, да только он оставил на самый крайний случай, ибо вероятность успеха такой операции была ничтожной. Петля на горле нацистского режима стянулась так туго, что его глотка выдавала только придушенный хрип. Всем, кто еще был хоть немного вменяем, становилось ясно, что для нацистского государства сочтены не только дни, но и часы. Где-то по ту сторону фронта уже идет подготовка к последнему наступлению, после которого разрубленный на куски Третий Рейх рухнет к ногам Победителя.
Впрочем, после того как Третий Рейх утратил юг Германии, Гитлер впал в прострацию, которую по неопытности называл молитвенной медитацией. В этом состоянии он взывал и взывал к своему покровителю, но в ответ не получал никакого ответа. Быть может, причина такой тишины заключалась в том, что в последнее время жертвоприносительная деятельность ордена СС была полупарализована. Во-первых – детенышей и самок недочеловеков на контролируемой нацистами территории было совершенно недостаточно. Во-вторых – люфтваффе наконец-то полностью умерло, и в воздухе над остатками Третьего Рейха безраздельно господствовали русские самолеты, с особым азартом атакующие на дорогах машины черного цвета. Да что там машины – даже одинокий человек в черном мог стать целью обстрела из авиационных пушек.
В любом случае Гитлер раз за разом бросал свой разум во мрак бездны, но тот неизменно возвращался без единственно важного совета. Ариман, Сатана, Нечистый, Чернобог – как его ни называть, он оставил своего неудачливого адепта… или тот первый контакт привиделся тому когда-то в горячечном бреду. Чтобы прояснить восприятие, Гитлер даже решил лично принять участие в жертвоприношении – разумеется, в качестве жреца. Для этого ему подобрали худенькую тринадцатилетнюю девочку, родители которой были уличены в поклонении еврейскому богу. Ему были неинтересны ее имя и фамилия, что этот ребенок любит или ненавидит, – он собирался убить ее так же хладнокровно, как уже убил миллионы других немцев, направив их в ненасытную пасть восточного фронта. А чтобы эта предательница арийской расы поминутно не поминала еврейского бога, призывая его к себе на помощь, перед процедурой жертвоприношения ей был вырезан язык.