Пока лифт стремительно пронизывал грандиозное строение, с разных сторон доносился металлический зов Унимо:
– Йозеф Паличка, проснись, Оноре де Бальзак, проснись!
– Иван Бунин, проснись! Чарльз Спенсер Чаплин, проснись! Петр Милков, проснись? Маэстро Паганини, разбуди Марию!
– Джон Смит, проснись! Франциско Гойя, проснись! Эсмеральда, проснись! Братья Гонкур, проснитесь! Ефремов, проснись!..
Имена струились, взрывались, переливались и пузырились, неся с собой аромат хлеба, моря, старых парусов и смазки космических кораблей. Бесчисленные глотки Унимо демонстрировали безупречную дикцию.
На 96-м этаже лифт остановился, впустив Бернарда Шоу, на 72-м к ним присоединился, дымя сигаретой, Акутагава, на 47-м Торвальдсен, на 33-м – Рильке, на 28-м – Гершвин…
Хрупкий Рильке стоически терпел тяжесть груды аккуратных томиков своей поэзии, переведенной на редкие языки.
Кроме этих светил, кабина приютила еще четырех человек, или потрясающе похожих лишь на самих себя, или пожелавших перевоплотиться в непопулярных личностей. Ближе к финалу головоломного спуска другие неидентифицируемые субъекты, в числе которых – и автор «Повести о жизни», попытались воспользоваться лифтом, но Флобер, Шоу, Акутагава, Торвальдсен, Рильке, Гершвин и четверка неизвестных не открыли им дверь, так как лифт был рассчитан максимум на десятерых.
Не успела компания обменяться парой вкрадчивых реплик, как кабина замерла. Все поспешно вышли.
Асфальтовый парк был заполнен толпой. Похоже, все население башни № 15225 почувствовало острую необходимость в общении с себе подобными, хотя за последние ночные часы с ними произошли удивительные метаморфозы.
«Гюстав Флобер» сделал попытку типологизировать этот людской муравейник. В нем выделялись созвездия знаменитостей, переживших века, причудливо смешиваясь с обособленными группками или отдельными личностями – нелепо отчужденными одиночками типа неразгаданной четверки из лифта. Последние были двух видов: одни – знакомые «собашенники», а другие – или подобные первым, ведь он знал далеко не всех своих соседей из сотен квартир, или принявшие облик давно забытых знаменитостей. Но все они обитали в башне № 15225; Джордан почувствовал, что все больше запутывается.
Какой-то человек, поразительно похожий на самого себя, подошел вплотную к нашему литературоведу с вопросом:
– Когда вы думаете завершить свой роман «Бувар и Пекюше»? – не получив ответа, любопытствующий пророчески кивнул, прежде чем исчезнуть: – Ну что ж, наконец будет кому дописать романы, задуманные некогда Мастером!