– Не надо, – улыбнулась она, – пусть поболит. Терплю же я это полтора года. Нужно привыкать.
Он приподнялся.
– Лежи, лежи, – остановила она его. – Так здорово смотреть на тебя пока ты спишь… – Потом чуть нахмурилась и странно-материнским, покровительственным голосом спросила: – Ты здоров? Кожа у тебя прямо, как картон.
– Я линяю, – ответил дракон, вздрагивая едва ощутимо от ее прикосновений.
– Знаешь, – сказала она чуть погодя, немного забавляясь его непониманием, – ты надарил мне столько всего… Раньше я как-то боялась – а вдруг все сон и тебя нету на белом свете… С тобой такого не случалось?
Нумихразор кивнул. Наташа выбрала из волос тоненькую, как веревочка, косичку. Такую она увидела у красивой негритянки в Абиджане и заплела и себе.
– Срежь и возьми, – сказала она. – Это пока все, что могу тебе дать. Я… я все еще не поверила в тебя до конца, понимаешь? Дай мне еще немного времени, хорошо, милый?
Глаза дракона сияли прожекторами, пока он торжественно срезал острым, как японский меч, когтем Наташину золотую косичку.
* * *
Сказки – вещь серьезная. Они часто серьезнее жизни. Их героям обычно достается счастье после вереницы суровых испытаний. А счастье – это тоже серьезно. И уберечь его труднее, чем добыть. В ряду описываемых событий мелкие детали заряжают судьбу, точно мышеловку, кладут предательский кусочек сыра… Потом что-то должно сыграть роль пружины и пускового крючка.
Спуском в нашем повествовании явилась джинсовая куртка с вышитой звездно-полосатой головой традиционного партнера тореадоров и надписью на английском: «Чикаго Буллс». И, как ни странно, куртка пришла не из Америки. В далекой Японии молодой рыбак возился то с мотором, то с рацией своего суденышка в то время, когда Наташа была в школе и безо всякого интереса слушала урок анатомии. Невеста японца улетала в Штаты учиться в колледже. Молодой человек рисковал опоздать в аэропорт, нарушая данное слово. Для потомка самураев это означало, что пора браться за дедову катану и смывать позор харакири. Пролетавший мимо Нуми, чей образ мышления был приблизительно в одной плоскости с мировоззрением самураев, взял суденышко на буксир. Японец почтительно предложил ему на память упомянутую саблю деда, выкованную где-то в XVII веке. Но самурайский меч Наташе бы не понравился, в то время как однажды Нуми заметил ее завистливый взгляд в сторону одетой в джинсу шведки (сама Наташа никогда не просила подарков и даже журила дракона за то, что он постоянно таскает ей сувениры. «Мы любим собирать сокровища», – пожал плечами Нуми). И дракон попросил гонконгскую подделку под «Левис» для своей подруги. Японец окинул спасителя своей чести долгим непроницаемым взглядом (Нумихразор в полном драконьем обличье был росту трехметрового) и осторожно выразил сомнение, подойдет ли куртка для тацуко-мусумэ-сан